Эдуард Лимонов - К Фифи

Желе взбивать в твоей щели,
Вонзивши в устрицу орудье…
Любили молча, как могли
И я сжимал твое безгрудье…

Тянул соски, топтал, валил,
Опять топтал, в щели взбивая…
«Ну ты, Фифи! Ну ты…» и бил
И бил тебя не уставая.

Возможно королев страшит,
Комар, вколовшийся в предплечье,
Тебя, моя Фифи, смутит,
Ну, разве если искалечу…

Есть ли у Фифи моей любовник?
Муж-то точно есть, я это знаю
Ходит ли еще в один терновник,
Где ей натирают двери к Раю?

Трех ты получается счастливишь?
Ну и сучка, ну и вертихвостка!
Нет, ты мне Фифи, не опротивишь,
Но ты что, маньяк сего отростка?

У тебя чего, зуденье в ляжках?
Я готов тебе себя удвоить…
Нет, мне ну совсем не будет тяжко
Лишь бы угодить тебе, милашка,
Чтобы твою письку успокоить…

Брось свои вреднейшие привычки.
Кобелей накапливать, красотка,
Собирать в горсти уды, как спички,
У тебя в щели там что, чесотка?

Я подарю Вам динозавра
Окаменелый позвонок
Чтоб вспомнили меня, кентавра,
Дрожащего у вас, меж ног

Какая страшная мошонка!
Какой крутой, свирепый рог
А Вы, Вы хрупкая девчонка,
Мой сладкий яблочный пирог…

Трусы Фифи лежат на стуле
Их двое… позабыла ты
О, как бы ветры не продули,
Тебя, исчадье наготы!

Когда они со свистом входят
О, ветры, между ног девицы…
Девицы могут простудиться
И никого тогда не родят…

А вот еще set back другой, —
На нежной коже, там внутри
Вскочить вдруг могут волдыри
И помешают нам с тобой
Иметь ряд важных отношений
(Ну, в виде половых сношений…)

Поэтому, вернись! Трусы!
Но уж уехала подруга
Завернутая в джинсы туго
(Воображаем хвост лисы…)

Раздавленных негров большие тела…
То вуду подспудная сила
Собралась в комок и вдруг разорвала
Под морем запасы тротила…

Разгневанный неграми в складках Земли
Свирепый огонь накопился
Проклятые негры его довели
И вот он освободился…

Мертвы под отелями. Вот пароход
На набережную обрушен
И пальм, как в расческе, не достает
Зубцов, что обломаны тушей.

Взлетевших над морем гранитных пород
О, негры, что вы натворили!
Забыли, чем кончил библейский народ?
Вы ганжу все время курили…
Злодеи, в грехах вы затмили

Содом и Гоморру! Вам ганжа и ром
Великих богов заменили
Но Вуду великий устроил погром
Поскольку богов вы забыли…

Лежите же, негры, на солнце тела
Раздулись в кровавую падаль
Республика ваша нечистой была
Нечистому следует падать…

Несет мертвечиной от Мексики вон,
Но ветер относит на Кубу
Такую по качеству тухлую вонь,
Подобно гниющему зубу…

«Годы мои преклонны
Их омрачает забота».
– Так говорю себе я:
«Если ты не погибнешь в битве,
Над тобой не склонится девственная
Валькирия,
Мерцающая доспехами (эффект Avrora Borealis),
Ты не получишь права на вход в Валгаллу,
Не будешь сидеть за одним столом с богом
Одином
(Там пирует Один, поедая с падшими воинами
Сладкое мясо хряка Шримнира,
Запивая его козьим кумысом от Хейдрум-козы),
Ты не будешь участвовать в этих попойках,
А потом в страшных битвах,
И снова в попойках
Сладкое мясо хряка Шримнира —
Вечная свинина будет тебе недоступна…»

– Нужно погибнуть в битве
Боязно не погибнуть в битве
Страшно лишиться Валгаллы
Жажду я вечной Валгаллы – этой счастливой
казармы…
А годы мои преклонны…

Во лесу-лесочке
На зеленой кочке
Кот сидел щербатый
Рыжий-полосатый

Маленькие детки
Мимо проходили
Вкусные котлетки
В сумке проносили

Рыжий-полосатый
Хвост подняв трубою
Замяукал сладко
Взяли чтоб с собою

– Госпожа Сашуля!
– Господин Богдан!
Буду вам сынуля
С хвостиком пацан…

Подобно устрице пронзенной
Фифи лежит в меня влюбленной
Лежит и плачет подо мной.
Рыдай, Фифи, я демон твой!

Под стать напитку голубому
Рассвет в окне залил окно
Хотя все в общем-то темно
Темно однако по-другому

А розовый понизу пласт
Нам обещает день веселый
Который солнце нам придаст
Хотя февраль повсюду голый

Лежи, Фифи, и попкой белой
Ты влилась в мой могучий пах
Тобой безумной и умелой
Фифи, я на всю жизнь пропах.

Угрюмых правил у грамматик
В ту пору я еще не знал
Я не спускался в математик
Зубов размеренный оскал

Я был ребенок узколицый
Я офицерский был сынок…
Домов задрипанные лица
Жил в Харькове, как в театре «Док».

Зима изнурительна. Строг и суров
Города облик, Москвы,
Это собрание грязных домов
Крепко не любите вы

Это скопление, этот продол,
Праздник для Шахерезад
Я не люблю тебя, Moscow, подол
Твой для меня грязноват

Глупой Волхонкой в Охотный ряд
Автопоток, впадай!
Очи ментов с операми горят
Здесь их находится рай!

Кремль итальянский с цыганской косой
На косогоре – татарский собор
Базиль блаженный, Борис смурной
Мрачных царей набор

Сталинских семь крепостей видны,
Храмы Змеи стоят
Думаю, что уничтожили мы,
Этот поганый град!

Фифи ушла. Немного грустно
Зачем ты скрылась в двери щель?
И мне вдруг кисло и капустно
Убрать смятенную постель…

Где попа девушки лежала
Постель там больше пострадала
Подковырнута простыня
Там, где терпела от меня…

Фифи, Фифи, во мгле зеленой
Тебя везет теперь такси
А я, любовник потрясенный,
С гримасой может некраси-

(Вой, Эдвард! Ляжки у девчонки
Не прикасаются к тебе
И нет вулкана, нет воронки,
В которую проник в борьбе!)

Снимаю медленно покровы
Подушек, пледа, простыней.
Четырехрукий, двухголовый
Здесь охорашивался змей?

Кладу на полку наши страсти
Чешуйки кожи, волоски,
Слюну из моей волчьей пасти
Засохшей спермы пузырьки…

До пятницы пускай томятся,
Лежат, вздыхают, вспоминают
Через неделю вскобелятся,
Запенятся, возобладают…

На площади Дворцовой – дождь
И если ты в сопровожденьи
Пяти охранников идешь
В раздумьи, да еще в волненьи…

То против Зимнего, до пят
Штаб Генеральный замер строго
Там кони (Клодтовы?) висят
Колонна встала как беф-строган

Лишь там державность горяча,
Там слезы застят мое зрение,
Единственная, как свеча
Колонна для успокоения…

А больше нет в России мест
Ну разве Кремль с Петром сравнится?
Россия кто? Большая птица
Впотьмах присевшая на крест.