Эдуард Лимонов - К Фифи

Рыбки золотые,
Рыбки с перламутром,
Кормит их Хозяин
В нашей зоне утром

Белый и пузатый
В гимнастерке гадкой
Это подполковник
Жить при нем несладко

В лагере далеком
Среди зоны красной
Рыбкой быть отлично
Зэком быть опасно.

Перешлют мне с воли
Щучку молодую
Вот она распорет
Рыбку золотую

Рыбке с перламутром
Горло перекусит
Как тебе тебе, Хозяин,
Рыбный суп по вкусу?

Тобою пахнет в моем зале,
О, грациозная газель!
Ты помнишь, мы с тобой шептали,
Впотьмах друг друга целовали
И шел таинственный апрель…

С большою мокрозадой свитой
Сатиров, нимф и мудрецов,
Аполло – бог наш знаменитый
Кривлялся, пел и был здоров
Средь оперившихся кустов…

Ты помнишь, как зудели страсти!
Как тонкокостая весна
Прилипшая к Аполло пасти
Дрожала, им угнетена?
Ты помнишь, девка, наши части?

Моя тяжелая рука
На горле, сжав твоем, владела,
Как ты, довольная, хрипела,
Теряя жизнь свою слегка…

Мокры, девицы, твои ляжки
А косы древние черны
Остались на твоей рубашке
Следы насилья и войны…

Ты плачешь? Так рыдай свободно!
Аполло молодая дочь
Продолжу я тебя толочь
Не обращаясь благородно

Время, размахивая хвостом,
Сбивает артистов с ног,
Время заносится пыльным песком,
Который принес Восток

Время накатывает червем
Массой ползет на базальт
И дыры грызет моментально в нем
Как будто он сыр и асфальт.

– Хоть ножки и ручки от нас оставь!
Ни ножек, ни ручек, ни поп…
Фрагменты костей достигают вплавь
Музеев лихих Европ.

Под пыльным стеклом, в окруженьи кольчуг, —
С мечами и утварью – вождь,
Представлен лишь черепом. «Кременчуг», —
Подписано, «найден в дождь».

Вот кислород небес сжигая
Летит по небу авион
Иголкою стремится он, —
Прокола линия прямая.

Там удаляются в железе
К местам своим пригвождены
Аборигены Полинезий
И европейцев злых штаны

Худые девушки-подростки,
И самки, мягкие, как скот…
В эфирном раненом надрезе
Кочуем в транспорте народ.

Апостол Павел кривоногий
Худой, немолодой еврей,
Свой ужин ест один, убогий,
Присел на камне у дороги
И бурно чавкает скорей.

А рыбы вкус уже несвежий,
Прогорклый вкус у овощей
Но Павел деснами их режет
Поскольку выбили зубей…

Ему «Послание к галатам»
С утра покоя не дает
Кирпич, конечно, церкви атом,
Но он христианство создает,
И варвар нам подходит братом…
И церковь божия растет…

Поел и лег, приплыл на лодке
Его забрать Мельхишиэк
Апостол Павел… Куст бородки
Босой, немытый человек…

Сектант по сути бомжеватый,
Но в глубине его сумы,
Лежит «Послание к галатам»
И вот его читаем мы…

Чудесны нравы насекомых
Еще таинственны они
Вот ос висят с деревьев комы
Попробуй ос таких сгони!

Их усики, пыльца, глазищи,
И ядовитые щипцы
Оса, себе что пищи ищет,
Напоминает букву «Цы».

Кружила над одеколоном,
А нынче лижет цикламен
Свистит паранормальным тоном,
Парализуя women с men,

Египетским ты, казням, слышал?
Египет бедный подвергал
Тот, имя чье еврей не пишет…
Я казнь одну вчера видал
Мне Яхве страшен и всевышен
Вдруг окна гнусом забросал!

Бежал я, ужасом объятый
И эти окна закрывал
Всю ночь на них был гнус крылатый
Митинговал и бушевал…

Не спал я, парился, томился,
Включая свет, я видел, как
На стеклах моли слой возился
Как бы короста на щеках…

Хичкока вспомнил я, фильм «Птицы»,
Фильм «Насекомые» смотрел
Зачем слетелись, что творится?
В чем замысел? Меня чтоб съел

По миллиграмму мелкий гнус?
Отдельный слаб его укус
Но повторенный миллионно —
И жизнь слетела, как корона,
И я лежу, с колес турус.

Поутру в непристойном свете
Увидел я еще живой
Со стекол снялись штуки эти,
Ну эти «моли», этот слой.

Прошли египетские казни?
Иль это был инстинкт слепой?
Что насекомых вечно дразнит
И гонит мощною толпой…

И сумерки тюремные
Своим легким крылом
Ласкают брови темные
Под тюремным челом

И сумерки патлатые
В виде мягких котят
Витают над палатою
Где сумасшедшие спят

Сквозь потолок просвечивают
Котята страны
Их доктора залечивают
До полной тишины

«Ля-ля-ля!» восторженное
Над Родиной летит
То «Кащенко» встревоженная
Забыла про стыд…

Ты в комнату протяжную
Заходишь легка
Мне снилась тварь продажная
А ты – высока…

Гола и обольстительна,
Ты даже свята!
Гола, гола мучительно
Подружка кота…

Где политический сквозняк
Столкнется с телом, осторожен…
Без Библии нельзя никак
Без «Капитала» путь тревожен

Марксиста забубенный путь
Смущает в 21-м веке
Ты, упади к нему на грудь,
Скажи, что ложно в человеке,

Искать вульгарный профицит»!
Ведь человек – страстей игрушка!
Напомни, что писал Тацит,
Плутарх, Светоний, о, подружка!

Свали марксиста на кровать
И возбуди, штаны снимая,
Он не успеет подсчитать
Есть в том ли выгода прямая,

Чтобы тебя схватив за грудь,
Забыть о про-летари-ате
И злого Маркса вспомянуть
Он не успеет на кровати…

Мир теряет magic style
Вопиюще несерьезный
Он размытый, а не грозный
Не кричит он больше: «Хайл!»

Мир теряет magic style
Продают везде бананы
Даже ледяные страны
Получают их в февраль…

Мир становится единым,
Полимерным, магазинным,
Не норд-ост и не мистраль
Мир теряет magic style

Нам диктует средний класс
Свои скушные законы
Вешает свои иконы
Быть политкорректным Вас
Заставляют миллионы

Обезьянов без хвостов
Ну а мы хотим иного
Мира свежего, живого
Magic, Magic, ты готов?
Выходи на площадь снова!

Самый свежий из богов,
С замечательной улыбкой
С ожерельем черепов
Перепачкан в крови липкой.

В жертву не приносим скот
Не зарезаны бизоны,
Мagic любит свой народ —
Человеческие стоны…

Не священен обезьян
Но священен бог с игрушкой
Черепом, как колотушкой
Прибивающий землян

Мир теряет magic style,
Вопиюще несерьезный,
Не ацтекский он, не грозный,
Не кричит он больше «Хайл!»