Антонио Нобре - Мельник ностальгии (сборник)

О, ты, Траз-уж-Монтеш, моя сторона,
Где в камушке каждом жива старина!

Один португалец оттуда далёко
Судьбой был заброшен, и жил одиноко.

По Борбе [1]родной на чужбине скучал,
Вернулся и девушку он повстречал.

Решилась судьба их за пару мгновений,
Венчали их в церкви, денёк был осенний.

И мальчик родился… Судачит молва:
Тот месяц злосчастный был месяцем льва [1].

Ах, девственна мать, что рождает поэта,
В очах её отблеск небесного света…

Луна для младенца плела ворожбу [2]:
Шли три мавританки пророчить судьбу.

Сказали, внушаемы дивною силой,
Что станет он принцем, но лишь за могилой.

И годы прошли, вновь осенний денёк:
«Я в Кову [2]поеду, прощай, мой сынок!»

Скорбящей Марии на матери платье,
В цветы убралась, на прощанье – объятье.

«Мы скоро увидимся, путь недалёк!»
Да, вот, не вернулась в назначенный срок.

Найти её муж безутешный пытался,
Поехал за нею, да там и остался.

Ах, воин отважный! Была в нём видна
Младенчески чистой души глубина!

Миры пересёк я, тоскою ведомый,
Без вас воротился дорогой знакомой.

Душа стала вещей под чарой луны,
Сбывается рок, нет в том вашей вины…

И всё же, чудесно, коль сын твой – Вергилий,
Пусть грустной судьбою его наградили.

Для вас, португальцы, я песню пою,
От вас не укрою тревогу мою.

Не ранить бы души вам песней унылой:
Нет книги грустней в Португалии милой!

Какая нынче ночь! Мой уголь, словно лёд:
Принёс его из клети;
Сую его в камин, пусть пламя запоёт
О милом жарком лете!

Рождён в королевстве златых алтарей
У берега моря.

Карлота старая [1]! Рассказывай опять,
Люблю твои сказанья:
Ведь ты поможешь мне их в прошлом откопать —
Мои воспоминанья.

Я – внук мореходов, героев морей,
Правителей индий, бродяг, бунтарей,
Властителей моря!

Могильщик молодой, тебе вольно не спать,
И петь, и веселиться!
Мне тяпку одолжи, мне надо откопать,
Что в памяти хранится.

Какие ветра! Ах, какие ветра
Гуляют на море!

Вставайте из могил, у церкви, на дворе,
Наивны, нелукавы,
Вставайте из могил, все в лунном серебре,
Вы, детские забавы.

Ночь нынче грознее, страшней, чем вчера!
Зажги у купели свечу, о, сестра,
За тех, кто на море…

Карлота у окна, шептала в кутерьму
Дождя и бездорожья:
«Мой мальчик, о, мой принц!
Ты счастья дай ему, Святая Матерь Божья!»

Во вторник пришёл я в неласковый мир,
Под звон колокольный!

Антонио взрастал, судьба его ласкала:
Был счастлив и любим!
(И боль, что с ним жила, в груди квартировала, —
Взрастала вместе с ним…)

В карете судьбы захандрил пассажир,
Задумал покончить, печален и сир,
Я с жизнью бездольной…

Был ангелом одет на шествии он вскоре,
Осенней тусклой желтью
Пришлось ему нести (как плакал он, о горе!)
Большую губку с Желчью… [3]
Вы скоро замёрзнете, воды реки, Замёрзнете скоро!

Ах, тётушка моя, почтенная Дельфина [2],
Она деньком дождливым
Молилась за меня у жаркого камина —
И вырос несчастливым!

О, воды речные и вы, родники!
Баюкают душу, чисты, глубоки,
Напевы немолчного хора…

В новены [4]вечером ходил Христа просить:
Невинный детский лепет!
О, как хочу сейчас его я воскресить:
Тот пыл, тот чистый трепет!

Студенты бродили, где шум, толчея.
Ах, им за столом не сидится…

И крёстная [3]времён с французами войны
Зарею голубою
На исповедь во храм, где горы зелены,
Брала меня с собою.

Таким же, как вы, был когда-то и я!
Повесы и плуты, плохие друзья!
Позвольте поэту трудиться.

Святым я шёл туда, но голос падре сдержан:
Он думал: озорство!
Я плакал и твердил, хоть был старик рассержен:
«Грехи? Ни одного!»

Ах, Иов – страдалец, весь – гной и гангрена,
Ты – мой аватар!

Молился по ночам (да так молюсь и ныне),
А дождь всё свирепел…
Казалось: я один средь водяной пустыни,
Лишь чайник пел-кипел…

Я жажду того же, склоняя колена,
Я подвигов веры ищу неизменно,
Пока я не стар!

Молил за тех, в Аду, кто стонет, изнемогший,
Чьё – всё в огне чело…
Некстати бормоча, продрогший и промокший:
– Какое там тепло!

Мука просыпалась из мельницы той,
Что в небе работает споро…

Звонарь бил тяжело в гудящую утробу:
Звон ввечеру суров!
И я на кухню шёл: бульон готов на пробу,
Бульон для бедняков…

Ах, мельник, что славен своей добротой!
Муки ты не трать так впустую, постой!
Зерно прорастает не скоро…

Служанки старые за прялкой коротали
Неторопливо ночь.
Чернушка лаяла, как совы пролетали,
Крича, летели прочь.