Валерий Кузьмин - Душа из тела вышла отдохнуть… (сборник)

Не успел все осмыслить, задуматься,
Время вскользь пролетело, а ты,
Ты уже на четвертом десятнике,
Вечерами сжигаешь мосты.

И опять за столом собираются
Твой полтинник отметить друзья,
А ты снова в себе удивляешься,
Неужели? Неужто то я?

Не успел присмотреться – с сединами…
Половина всей жизни прошла,
И лицо пожелтело, с морщинами,
И трясется немного рука.

Сбоку внуки и даже не верится,
Что так быстро уже понесла,
Вновь застолье, но вдруг поубавилось
Тех, с кем мог говорить до утра.

Про тебя говорят, что не старишься,
А ведь семьдесят было с утра,
И как много для всех ты стараешься,
Видно выжил совсем из ума.

Ты глаза приоткрыл со слезинами
И, прищурясь тихонько сказал:
«Бог ты мой, что творишь ты с годинами,
Ведь я даже считать их устал».

Но неведомо, сколько написано
Протоптаться на этой земле,
В девяносто ты вроде пришибленный,
Одинок, но так много в тебе.

Тех кого ты растил и воспитывал,
Кто-то помнит, а кто-то забыл,
Ты же в прошлом своем не учитывал,
Все прощал и, конечно, любил.

Вот и сотня, а им и неведомо,
Все забыли, а ты все живешь,
И в душе твоей неизведанной,
Ты как в двадцать, тихонько поешь…

И на зависть их непонятную,
Ты с утра, чуть занялся рассвет,
На крылечке с любимой сигарою,
Из стакана махнешь за сто лет.

Какой прекрасный таллинский пейзаж,
Как занесло со скрипом, но прорвались,
И долго долго над собой смеялись,
Что так хотелось нам упасть на свой этаж.

И с горем пополам и без грин-карты,
За два захода за один бугор,
Мы вроде россияне-иностранцы,
Но не пускают за чужой забор.

И время на чухну потратив даром,
Въезжая в то, что было как свое,
Но там уж лают чуждым перегаром,
Вы второсортье, мы же – это все.

Да ладно, мудаков везде хватает,
В погонах хуже не найти вообще,
Но в Нарве люди даже помогают,
Талон на выезд, как бы путь к звезде.

Все, вырвались лишь 200 километров,
Лишь два часа, а трасса так пуста,
А на спидометре 170 в хорошем месте,
А местные лишаются хвоста.

Бывает в жизни созреваешь,
Бывает купишь все вокруг,
С собой все это не утянешь,
Да и друзья исчезли вдруг.

Бывает скупостью своею,
Откинешь, даже не понять,
Потом уже не восстановишь,
Что там создалось на сносях.

Все неплохо если разобраться,
И не видеть больше никого,
Одному душевненько напиться,
Одним словом – это хорошо.

Выскребаем из души годами,
Чтоб себя всем этим накормить,
И седыми платим волосами,
А неплохо просто так пожить…

Каждый возраст находит отдушину,
Где душа может чисто вздохнуть,
Отойдя, чтоб не мучиться душенькой,
Не мешать и в себе отдохнуть.

Чтоб залезть в глубину мироздания,
Покопаться и может найти,
То что нужно тебе, как признание
В этой жизни на этом пути.

Голубь белый кружил в поднебесье,
Все смотрели, аж слезы текли,
Но с небес вдруг посыпались перья,
Ястреб встретился с ним на пути.

Муравьями закусаны пальцы,
В интернете от клавиш стуча,
Отдыхайте друзья, отдыхайте,
Ночь поправит, все спишет любя.

Какую писать картину, про эльфов, что по ночам
Рисуют, творят и спину согнуть совсем не хотят,
Они нам дарят сказку, хоть их совсем не сыскать,
Может с утра проснувшись, снова пойдем их искать.

Мы по жизни проходим, поздненько
Осознав, что пора спешить,
Растеряли, собрать не успели,
Так хотели на полную жить.

А с полтинничком все оценили,
Только нет уж дороги назад,
Как профукали, так и дожили,
И собрали что невпопад.

Кто соскреб не доевшую плошку,
Кто икрой поперхнулся в запой,
Кто донес до церкви полушку,
Кто-то помер за веру с собой.

А ты веришь в это предсказание?
Он к нам пришел, избавил от всех бед,
Он есть, он будет, в нем, в нем все мироздание,
Мы все уйдем, он будет, в нем рассвет.

Я нарожала как-то поутру,
Не помню как зачала, видно было…
Меня как будто что-то поразило,
Забрало в никуда и я лечу.

Верней, несут на очень яркий свет,
Каких-то пара мелких и зеленых,
И что-то шепчут, я молчу в ответ,
А что с них взять, наверно, некрещенных.

Внесли в блестящий как бы кабинет,
И ввысь поднялись, видно здесь стеснялись,
Не помню дальше, вроде бы смеялись,
Потом ушли, наверно на обед.

Я вся в отключке, но по телу пот,
Как пара мужиков по мне промчались,
Но тех зеленых это не берет,
Пришли, смотрели и опять шептались.

И пальцами, как будто волоски,
Прошлись по телу, что-то сотворили,
Потом меня немного усыпили,
А я во сне стонала от тоски.

…Очнулась в хате – тишь и благодать,
А тело ломит, как от русской бани,
И вдруг – все сразу, надо ж так рожать!
Я и сама была тогда на грани.

Мужик спросонья только застонал,
Глаза открыл скорузлыми руками,
И тихо-тихо вдруг запричитал:
«Прости родная, видно я по пьяни,

А что так много, это все мои?»
– А чьи еще, ты видно мало принял,
А что зеленые, так это все грехи,
Отмоем, ототрем и всех поднимем.

О голубые наши небеса, когда таких детей
Нам помогали делать, и помногу,
Мне б тех зелененьких, на парочку недель,
В деревне вдвое стало бы народу.

Мы столько раз уж сомневались,
И сколько пробовали жить,
Попробуй так, чтоб все взорвались,
Чтоб снова все восстановить.

Чтобы с нуля, назад не глядя,
Чтоб все хотелось и рвалось,
Успеть создать и чтоб казалось,
И чтоб бурлила снова кровь.

Чтобы проснувшись, улыбались,
Чтоб к вечеру хотелось вновь,
Чтоб каждый день ее касалось,
Твое дыхание и любовь.