Тамара Величковская - Тамара Величковская

Над морем отвесные скалы,
Страшна их суровая прелесть:
Подобье земного оскала,
Земли разможженная челюсть…

Над морем метание чаек
И звон колокольный в Ипоре
И радостно сердце дичает
От ветра, и воли, и моря

Здесь не желают перемены,
Не говорят часам — «скорей!»
Так прочен дом, массивны стены,
Замки надежны у дверей.
И каждый день здесь так налажен,
Что грусть проходит стороной
И ни в одну из тонких скважин
Не входит ветер ледяной…

Но есть иной и страшный ветер
С потусторонних берегов
И у него на этом свете
Нет ни любимцев, ни врагов.
И то, что он слегка заденет
Крылом холодным на лету
Вдруг исчезает, как виденье,
Проваливаясь в пустоту.

В феврале весенний ветер дует
И такой он радостный, что… ах!
И такую силу молодую
Он приносит на своих крылах,
Что мои невзгоды и печали
И мои заботы — с плеч долой!
Ни конца у ветра, ни начала,
Неуемен ветер удалой.
В этот теплый предвесенний вечер
Я за ветром по пятам иду.
И невольно расправляю плечи
И слегка танцую на ходу.

Он был хозяином хорошим,
Трудился не жалея сил
И от колосьев недоросших
Грозу подальше относил.
С каким неутомимым рвеньем
Он помогал семье ростков,
Каким нежнейшим дуновеньем
Касался первых лепестков!..
Все к новой жизни возрождалось,
Все вырастало и цвело.
Но время шло. И охлаждалось
Недолговечное тепло.
И в октябре, как злобный демон
Бушует ветер в серой мгле
А листья спрашивают — где мы?
И отчего мы на земле?..
А он с дождем затеял распри,
Ведет его на поводу
И гибнут сломанные астры
В изнемогающем саду…
Разгулен ветер и отчаян,
Бушует в ярости дрожа,
Как промотавшийся хозяин
Уже ничем не дорожа.

В гору медленно иду я
Вздох за шагом, шаг за вздохом…
Южный ветер крепко дует,
Пахнет елями и мохом.
Все труднее путь отвесный,
Путь к вершине, путь ко свету,
Тот, кому в низинах тесно,
Изберет дорогу эту.

Я иду вам поклониться,
Горы синие, крутые,
Вы в зеленой власянице,
Как отшельники святые…
Сребровенчанные кручи!
С ваших высей поднебесных
Постигает сердце лучше,
Как внизу темно и тесно.
Сами этого не зная,
Богом избраны вы, горы —
От Голгофы до Синая,
От Синая до Фавора.

За окном вздымается гора
Стражем неподкупным и суровым.
Хорошо мне спится до утра
Под Савойским, деревенским кровом.

В этом мире радостей простых,
Окруженном синими горами,
Я читаю жития святых
Долгими немыми вечерами.

Перечитываю в третий раз
Житие святого Аверьяна…
Иногда не различает глаз
Ничего за утренним туманом,

А сегодня так освещены
Ранним солнцем лепестки настурций!..
В третьем веке были казнены
Аверьян и брат его Тивурций.

Я люблю эту крепкую землю,
Запах влаги, грибов и смолы,
Эти ели, что гордо подъемлют
К облакам золотые стволы.
Я люблю тишину водоема
И лепечущий плеск родников,
И высокую радость подъема
Между белых больших васильков…
И упорство савойских растений,
Верных этой суровой земле,
Что цветут наилучшим цветеньем
На бесплодной гранитной скале.

Мчатся вспененные кони,
Дико встают на дыбы,
Рвутся за счастьем в погоню,
Или бегут от судьбы.

Горы им путь уступают,
В прах обращается твердь.
Белые гривы вскипают,
А под копытами — смерть.

Вниз, по крутому утесу,
Боже, с какой крутизны!
Падает в бездну с утеса
Пена седой белизны…

Воздух взволнованный режет,
Горного грома грозней,
Рев, клокотанье и скрежет
Бешеных, белых коней…

Длится веками погоня,
Кони встают на дыбы —
Счастья они не догонят
И не уйдут от судьбы.

Снега!.. снега… прекрасные снега,
Непостижимые в природе летней.
Не попирала никогда нога
Их осиянности тысячелетней.

Порою волны белых облаков
Их облекают царским горностаем,
От них сползают ленты ледников
И бирюзою вечною блистают.

Снега, снега… лазоревый простор
Над их сиянием до боли ярок.
— А на вершине — черный метеор,
Иных миров таинственный подарок.

Суровая простая красота
Крестьянских лиц и горного пейзажа
И ветра резвого такая частота,
Что ни пером, ни песней не расскажешь.
Намокшие ромашки прилегли,
Шиповник брезжит розовой лампадкой,
Как занавес от неба до земли,
Колышет дождь серебряные складки.
И под бренчанье горных бубенцов
На мокрый луг бредет покорно стадо.
Пустынно. Сыро. Но, в конце концов,
Все хорошо и лучшего не надо.
Ползучего тумана пелена
Клоками задержалась на откосе.
И так спокойно долгая весна
Неощутимо переходит в осень.

В саду все время стук и шорох,
Шагает осень все быстрей,
И каждым утром новый ворох
Листвы опавшей у дверей

Все время падают со стуком
Каштаны на песок сырой
И я искалываю руки
Колючей, твердой кожурой.

Но в этом тайная наука
Для рук чувствительных моих:
Шипы тем меньше ранят руки,
Чем я нежней касаюсь их.

На край обрыва манят орхидеи,
Сладчайшим запахом зовут цветы —
Потянешься… и сразу холодея,
Ухватишься за травы и кусты,
Какая пропасть! А цветы алеют,
Радушно принимая мотыльков,
И ухожу я, вспомнив Лорелею
И рейнских соблазненных рыбаков.

Щекочет руку белой повилики
Закрученный спиралью ус,
Намокшей розоватой земляники
Приятен кислый и прохладный вкус.
Родник и скалы. Бирюзовый глетчер.
Я их ждала без радости большой,
Но как нежданна и отрадна встреча
С освобожденной собственной душой.

Зеленый жук, сложивши аккуратно
Два золотых сияющих крыла
Сел на ромашку. Как ему приятны
Цветочный мед и утренняя мгла!
А рядом с ним, по-дружески интимно,
Слегка толкаясь, сели мотыльки…
Цветок для всех раскрыл гостеприимно
Согретые на солнце лепестки.