Юсуп Хаппалаев - Чеканное слово

Я в его лице
лица второго
Разглядеть не мог.
Он в беседе дружеское слово
Поднимал, как рог.
Я в его лице
лица второго
Разглядеть не мог.

Но кунак мой был отпетым плутнем,
И средь бела дня
За глаза по праздникам и будням
Он чернил меня.

Грустно лик второй у человека
Обнаружить вдруг.
Одноликим пусть под небом века
Будет враг и друг.

Я в седле иль, рухнув под копыта,
Возлежу в пыли, —
Ты в глаза меня ругай открыто,
За глаза – хвали.

– Хоть лекарства от черных болезней
Исцеленье даруют нам в срок, —
Быть здоровым намного полезней,
Чем лечиться, – болящий изрек.

Ложь – один из опасных пороков,
И должна беспощадно она
Исцеляться, по мненью пророков,
Горькой правдой во все времена.

Те, чьи руки только четкам
Предпочтенье отдают, —
Те гадальщики с расчетом!
Вокруг пальца обведут.

Тех, кто пышет красноречьем,
Вы, друзья, гоните прочь,
Им соврать намного легче,
Чем хоть в чем – нибудь помочь.

Тепло от молока коровье вымя,
О, как ему становится легко,
Когда губами жесткими своими
Телята пьют парное молоко!

Телята подрастают, чтобы снова
Наполнить русло жизненной реки…
Теленок брал, чтоб отдала корова
Губам шершавым добрые соски.

И ты сосал всегда не меньше прочих,
Ты первым губы к вымени тянул,
Ты жадно пил из добрых рек молочных,
Но сам потом ни капли не вернул.

Прежде чем песню в путь отпустить,
Хотел бы ее как бойца снарядить,
Чтобы, испивши ненастных дождей,
Радугой песня сближала людей.

Дал бы ей запахи горных цветов,
Дал бы безбрежность морей вместо слов,
Чтобы была многоцветной она,
Чтобы стремилась вперед, как волна.

Дал бы терпение песне своей,
Дал бы свечение вешних лучей,
Чтобы была для уставших седлом,
Чтобы к замерзшим являлась теплом.

Дал бы ей молнию – меч, чтоб от зла
Правду народную уберегла…
Сердце вложил бы в нее, наконец,
Тысячу добрых и верных сердец.

Пренебрегая соколом,
Одним лишь взмахом рук,
Хотел схватить высоко я
Таинственную Рух [8].

Не знал я, что не всякому
Дан соколиный дар…
Для трясогузки лакомы
Червяк или комар.

– Хватит!
Тебе говорю.
Прерви свои
Сладкие речи.
Не трать понапрасну усилий
И мне щедрот не сули.
Я не пойду с тобою
Твоею гладкой дорогой,
Постыдно – щедрой дорогой
На пик,
Чины
И цветы.

С кем хочешь
По ней иди.
С кем хочешь
Топчи цветы.
Ты ж привык по цветам
Ходить и мять сапогом
И ничего не жалеть
Ни нынче, ни впредь.
Нету тебе запрета —
И этим душа горда.
Гордость дешевая эта
Противна мне и чужда.
Силы твои велики:
И власть, и лживый почет.
Можешь мне крикнуть:

«Слушайся,
А то сотру в порошок»
Можешь стереть – я знаю,
Так высок твой погон!

Можешь. Все можешь!
Только…
Только меня не тронь!
Я не из той породы,
Я не из тех людей,
Что падают ниц по – рабски
Под взмахом ваших плетей
И вскакивают, учтиво,
С улыбкой на плеть косясь.
Своя у меня дорога:
Я – не раб и не князь.

Своею пойду
Дорогой.
Ее не усыплют цветами.
Да что там цветы,
Когда завалено все камнями.
Ноги сбивают о них,
Ломают в рытвинах ноги,
Не могут найти тропу,
И нет через них мостов,
И в кровь разбиваются тут,
На этой моей дороге.

Я не изнеженным рос,
Не маменькиным сыночком.
И мать с молоком своим
В меня не влила удачу.
Своею пойду тропой.
Мой путь не облегчит никто:
Будет и кровь, и стон,
Но я
Не заплачу.
Камни с пути уберу,
Дорогу себе сровняю.

Над пропастями жадными
Лягу живым мостом,
Чтоб тем, кто идет за мною,
Легче было сегодня
И легче было потом!

Так по земле ходить
Хочу —
Чтоб душа – открыта,
Чтоб тело – в кровоподтеках,
Чтоб честно: глаза – в глаза.
Так хочу я ходить,
Пока несут меня ноги,
Пока глаза могут видеть,
И сердце мое пока
Так сильно может любить,
Как сильно и ненавидеть.
Своею пойду дорогой.
Пусть даже она коротка!

Ты мчишься своею дорогой
В чинах, по цветам, в цветах.
И, словно коня лихого,
Торопишь время пустое,
Не зная, что близок крах.
А я пойду по тропинке
Избитыми в кровь ногами.
Пойду не спеша,
Но твердо
И не боясь ничего.
И эта моя тропинка,
Я знаю, дорогой станет,
И по краям дороги
Будут расти цветы.

Когда тебе, мой друг, приперло
С незрячим повести дележ,
Корысти собственной ты в горло
Всади по рукоятку нож.

Все просто, понятно: раз выросли стены,
То крыша ложится на них непременно.
Понятно и просто, что всякая крыша
Должна быть стены да и печки повыше.
Все просто, понятно: уходят седые —
Седыми становитесь вы, молодые.
Все просто, понятно, – понятно и просто,
Что вы, молодые, повыше нас ростом.
И все же скажите, вы тоже готовы
Лечь новому дому, как деды, в основу?

«Никто из смертных не рождался дважды.
И дважды на миру не умирать» —
В союзе эта истина не с каждой
Мужской душой,
А только лишь с отважной,
Как с лезвием кинжала – рукоять.
Вся наша жизнь – крутое восхожденье.
И если ты к вершине держишь путь,
Делами прославляй свое рожденье
И бойся —
Но не смерти, а паденья
И в час кончины мужественным будь.

Ум – сеятель, а поле – наш язык.
Речь начиная, мы берем в расчет,
Что и полынь, и сахарный тростник
Растут на этом поле круглый год.

И хоть, как пуля меткая, язык
Убить способен словом в час иной,
За белыми зубами он привык
Держаться как за каменной стеной.

Всегда говорили отцам молодым,
Желая добра настоящего им:
«Пусть сын в родительский дом принесет
Заботу и счастье, любовь и почет!»