Вальтер Скотт - Мармион. Повесть о битве при Флоддене

И разлучен с родными.

Кто дом починит? Чья рука

В тяжелый плуг впряжет быка?

Но не отыщет места страх

В его задумчивых глазах,

А гнев страшнее в нем,

Чем в тех, кто лихо рвется в бой, Рискуя буйной головой,

Их доблесть — клок травы сухой, Охваченный огнем.

Зато характер не таков

У вольницы лесных стрелков:

Воспитаны войной,

Еще издалека они

Отлично слышат шум резни,

И клич их боевой

Дороже им, чем арфы звон.

(Что мирный день? — бесцельный сон!) Их повседневный труд —Набеги, стычки и разбой

В горах, в болотах в час ночной —И пусть себе идут

Барон за славой, а вассал —

Куда барон его погнал,

Пусть мирный горожанин встал, Спасая свой приход,

А для стрелков набег ночной —И слава, и доход.

Их не смутит, не удивит

Английских луков грозный вид!

Но лорд вниманье их привлек:

Один, толкнув соседа в бок,

Шепнул: «Ринган, гляди, дружок, Как разоделся лорд!

Узнать бы их обратный путь,

Да повстречать их где-нибудь: Добыча — ух ты, черт!

А лорд-герольд сам будет рад

Отдать свой красочный наряд!

Ему дороже голова…

Мадлен! Тебе, голубка,

Из пестрой шкуры лорда-Льва

Такая выйдет юбка!»

5

Подумал Мармион о том,

Что внешностью и языком

Различны кельты меж собой.

Он видел кланов пестрый строй.

Все в разных пледах и плащах; И резко дребезжал в ушах

Волынок дикий вой!

И с любопытством дикарей,

Как на диковинных зверей,

Они на англичан взирали.

Их лица грубы от ветров,

А из-под юбок и штанов’

Колени голые торчали.

Вожди издалека видны:

Палаш немыслимой длины,

Украшенный хитро,

В оленью шкуру вождь одет,

С плеча назад свисает плед,

И воткнуто в его берет

Орлиное перо.

Висит щит круглый на руке,

Сверкают бляхи на щите,

На поясе колчан,

Лук за плечами укреплен,

Но меньше и слабее он,

Чем луки англичан.

А из островитян — любой

С секирой датской за спиной.

Гостей невиданных встречая,

Они кричали всей толпой,

Как чаек вспугнутая стая,

И в их нестройный крик порой

Волынок вмешивался вой.

6

Вот лорд со свитой миновал

Дун Эдина высокий вал,

Его ворота охранял

Отряд вооруженных граждан:

Ведь лагерь горцев и стрелков

У стен — а нрав у них таков,

Что начеку быть должен каждый.

На перекрестках там и тут

Оружье мастера куют

Или кузнец железный прут

Сгибает для подков.

То молотки стучат, то вдруг

Залязгает точильный круг

Железом топоров.

Паж, грум, сквайр, слуги — все спешат, Тот меч несет, а тот — шишак, И кучки городских зевак,

Приняв серьезный вид,

Везде толкутся. Обсужден

Любой приехавший барон:

Чей внук и чем владеет он,

И чем он знаменит.

Сэр Дэвид рыцаря привел

В дом, где готов был пышный стол: Здесь гости отдохнут,

А к вечеру лорд Мармион

Был милостиво приглашен

Приехать в Холируд.

Вот час назначенный настал,

Барон уже готов —

И входит он в дворцовый зал

За Королем Гербов.

7

Гремит весельем Холируд —

Здесь круговые чаши пьют.

Король сегодня в пышных залах

Шотландских чествует вождей:

Им на рассвете приказал он

В поход на юг вести людей.

Монарх блистательный любил

Звон песен и пиров,

Он королем веселым был,

День на турнирах проводил,

А ночью с рыцарями пил

В сверкании балов.

Но всех веселий веселей

Был этот пир последний:

Бросали лампы с галерей

Луч пляшущий и бледный.

Тут менестрель запел, а там

По арфам плыли пальцы дам…

В кафтане пестром, тут как тут, Среди гостей проворный шут.

Бродили маги и труверы,

Сражались в шашки кавалеры,

А кто моложе — по углам

Сердца своих прекрасных дам

Успешно осаждали:

Ведь если на заре в поход

Влюбленный кавалер идет,

То женщина едва ли

Сумеет холодно снести

Его последнее прости!

8

Король навстречу гостю встал.

Он шел через шумящий зал,

И расступались все учтиво.

Его б, наверное, смогли вы

Без всякого труда узнать.

(Хотя он с вежливым поклоном

Снял шляпу перед Мармионом,

Чтоб уваженье показать).

Вид благородный и суровый,

И бархат мантии лиловый,

И мех куницы, и атлас

Невольно поражали глаз.

И на атласном ярком поле

Широкого воротника —

Татарник — символ древней воли —В лиловой вышивке цветка.

А к шпаге из толедской стали

Тянулась перевязь в шелках,

И шпоры звонкие блистали

На белоснежных каблуках.

Берет широкий окаймили

Рубины редкой красоты…

Но Мармиона поразили

Лица монаршего черты.

9

Иаков ростом невысок.

Но стройность крепких твердых ног, Каштановый отлив волос,

Орлиный взор и тонкий нос

О многом говорят.

Король отлично танцевал,

Любил турнир и шумный бал,

И милых дам не забывал,

Пленяя всех подряд.

Как мотылек среди цветов,

Он перед каждой был готов

Вздыхать, склоняться и молить, А иногда и слезы лить…

Но, впрочем, не в привычке дам

Давать отказы королям!

Итак, он весел был и рад

Гуденью праздничного зала,

Но вдруг в нем радость угасала

И затуманивался взгляд,

И боль являлась на лице:

Его давил железный пояс

Напоминаньем об отце.

Но, так же быстро успокоясь,

Лишь только проходила боль,

В порыве радости двойном

Беспечно танцевал король.

Так может овладеть конем

На миг какой-то смутный страх: Он делает неверный шаг,

Но вот — прикосновенье шпор, —И конь летит во весь опор

Среди лесов, долин и гор!

10

Весь двор твердил единодушно, Что сердце короля послушно

Супруге сэра Хью.

Он, лорда Сесфорда убийца,

Чтобы с монархом помириться,

Заложницей в его столицу

Прислал жену свою.

Но не в одну миледи был

Влюблен король. Он получил

От королевы лилий белых

Перчатку, перстень с бирюзой, Чтоб шел на Генриха войной

Он за ее святое дело,

И сам, как рыцарь, за нее

В сраженье преломил копье,

Чтоб трижды мечь он поднял свой, Чтоб трижды вмешивался в бой, Чтобы прошла его нога

Три мили по земле врага,

Чтобы в английском ветре он

Услышал шум своих знамен!

Каприз двух женщин — ив войну

Он жизнь бросает и страну!

Две дамы, ни одна из вас

Не стоила, о нет,

Жемчужных слез, что в этот час

Катились из прекрасных глаз

Шотландской Маргарет!

Она в суровом Литгофе рыдала

Одна, одна среди пустого зала!

11

Там королева слезы льет

Одна, совсем одна

О том, что горе принесет

Шотландии война.

А Холируд шумит и пьет,

И леди Хэрон вдруг встает,

И арфу звонкую берет

С улыбкою она.

Округлой, нежною рукой

Перебирает лад,

Струну настроив за струной,

И грудь вздымается волной.