Демьян Бедный - Том 5. Стихотворения 1941-1945. Статьи

Все это было в точности
И все запротоколено,
О чем в начале повести
Рассказ я поведу.
И время тоже точное,
Былое, досоветское:
Все в девятьсот двенадцатом
Случилося году.
Жандармами усатыми
С глазами тупо-рачьими
Просмотрены, проверены,
Из поезда из прусского
На пограничной станции
Сошедши на перрон,
В буфет для чистой публики
Толпою стоголовою,
Как шумный эскадрон,
Ввалились немцы тощие,
Подтянутые, чванные,
Все сто, как на подбор –
С военной прусской выправкой,
Лишь касок не хватало им,
Недоставало шпор.
На стойку на буфетную
Они – все сто – накинулись,
Вплотную к ней придвинулись,
Всю выставку съедобную,
И пышную и сдобную,
В пучину стоутробную
Заглатывая сплошь, –
Жевали, сочно чавкали,
Давились бутербродами
Со всякой вкусной всячинкой,
Особенно со свежею,
Лежавшей влажной горкою,
Зернистого икоркою.
«Еще з икра, пажалюйста!..
Мит кавьяр, битте нох!»
Икре они, разнежившись,
Чуть не кричали «гох!»
Разморенные русскою
Обильною закускою
И – особливо ходкою –
Казенной русской водкою,
Назад пошли – шаталися,
В вагонах отдувалися:
«Закузка зер карош!»
В Варшаве немцы шустрые.
Пока вагоны прусские
Менялися на русские,
Подзакусили тож, –
Подзакусив, немедленно
По городу рассыпались,
Рассыпались, понюхали,
К герр-консулу немецкому
На пять минут наведались.
Герр-консул знал заранее
Прямое их задание,
Их подлинную роль.
Он им сказал напутственно:
«Наш долг…» «Исполним в точности!»
«Ди унзре пфлихьт…» «Яволь!»

От царского правительства
К туристам любознательным
Приставлен был «беглейтером»,
То-бишь, сопровождающим,
Прямою связью связанный
С жандармским отделением,
Мужчина представительный,
Пред немцами почтительный,
Знаток трех языков,
Махрово-монархический –
Приват-доцент Вилк о в.
Был дан Вилкову списочек,
В котором точно значилось,
Что гости – немцы видные,
Почтенные, солидные,
Чины-администраторы,
Средь них есть губернаторы,
Регирунгсраты важные,
Ландраты, полицмейстеры,
Судебные чины,
Директора, советники
Различных департаментов,
А также и ученые
Большой величины,
Наук экономических.
Наук агрономических
Большие знатоки.
Цель этой всей экскурсии –
Прогулка двухнедельная,
Однакож не бездельная,
А с мыслью основной,
С желанием естественным
Поближе ознакомиться
С соседнею, великою
Славянскою страной.

Нюх потеряв критический,
Вилков, сопровождающий,
Держась традиционного,
Штампованно-казенного,
Одобренного мнения
Насчет высокой честности
Почтеннейших гостей,
Не видел, а и видевши,
Тож не придал значения,
С чего бы это штатские
Особы, не военные,
А, проезжая Брест,
На крепость брест-литовскую,
На лагери солдатские
Все гости до единого
Глаза усердно пялили,
Привскакивая с мест,
Иные же пустилися
Биноклями обшаривать
Дороги и тропиночки,
Пригорки и ложбиночки,
Лежавшие окрест.
При этом всем, однакоже,
Буфет вокзальный немцами
Был осажден и тут.
Вагоны вновь загрохали,
Пред сном все немцы охали:
«Закузка рузкий… гут!»
В дороге за ночь выспавшись,
Наутро очутилися
Туристы наши в Киеве.
Таков их был маршрут.
Устроились в гостинице,
Где местные встречатели,
Казенные врали,
Гостей кормили завтраком
На денежки народные:
Ешь, брюхо завали!
Отсюда на извозчиках,
В пролетках перекошенных,
Облупленных, ободранных,
С железным звоном, грохотом,
По рытвинам, колдобинам,
По выбитым камням
Туристы-немцы, крякая,
От непривычки охая,
– Раз гость, терпи, не злись! –
До лавры до прославленной,
До крепости монашеской,
За часик добрались.
Их встретил всех приветливо,
Рукою белой, пухлою
Наперсный гладя крест,
Монах слащаво-благостный,
Сановный сибарит,
Печерско-лаврский, стало быть.
Отец-архимандрит.
С ним гости любопытные
Все темные и душные
Пещеры обошли.
На свежий воздух выбравшись,
О чем-то с переглядкою
Хихикая украдкою,
Жужжали, как шмели.
Пред ними – Днепр серебряный,
За ним – просторы синие,
Леса, поля бескрайные
Раскинулись вдали.
Отсюда с подобающим
К туристам уважением,
С умильным выражением
На лике сладком, тающем
Отец-архимандрит
Повел гостей в гостиницу –
Не в грязную, народную,
А в чистую, «дворянскую»,
Где был для них уж празднично
Огромный стол накрыт.
За выдержанно-постную,
За икряную, рыбную,
Грибную и фруктовую
Монашескую снедь,
За сахарно-цукатные
За сладости плодовые,
За нежно-ароматные
За соты за медовые,
За квас хмельной, разымчивый,
За крепкие наливочки,
Вишневочки, сливяночки,
За вкусные селяночки
Казенно-провожатому
Вилкову тароватому
Уж не пришлось краснеть.
У разварной стерлядочки,
У балыка, севрюжины,
Икры – не меньше дюжины
Отборнейших сортов! –
Все немцы осовевшие,
Как будто год не евшие,
Пыхтели час, не менее.
Особое умение!
Сказать по справедливости,
Старались без стыдливости:
Ешь, пей, коли дают, –
Из-за стола стыдливые
Голодными встают.
Пилося немцам, елося
На славу, да имелося
К тому еще в виду,
Что к вечеру от города
В их честь банкет готовится
С оркестром симфоническим
И ужином отменнейшим
В великолепном киевском
«Купеческом» саду.

Со всякой точки зрения
Он стоил одобрения,
Невиданно-диковинный –
Другого слова нет! –
Банкет, организованный
Красноречиво-лаковым
«Градским главою» Дьяковым.
Да, это был банкет!
Но мне его в подробностях
Описывать охоты нет:
У самого, мне боязно,
Вдруг слюнки потекут.
Недаром поздно, за полночь,
Когда в утробах вспученных
У них, едой измученных,
Плескалося, варилося,
Черт знает что творилося,
Гостями сонно-вялыми
Уже под одеялами
Не то что говорилося,
А бесперечь икалося,
Утробно выкликалося:
«Зак… кузка… рузкий… гут!!»