Федор Сологуб - Том 7. Стихотворения

В томленьях жизни несчастливой
Меня забавишь только ты,
О муза дивно-прихотливой
  Мечты!

В разгаре грусти безнадежной
Ты предстаёшь душе моей,
Ее пленяя лаской нежной
Мир озаряющих лучей.

Забыты жгучие обиды,
В душе смолкает гордый гнев,
Как перед взорами Киприды
Пленённый лев.

Полно плакать, – вытри слезы,
Проводи меня в свой сад,
Где так нежно пахнут розы,
Где кудрявые берёзы
Улыбаясь шелестят.

Полно плакать, – что за горе!
То ль, что мачеха лиха,
И, с тобою вечно в ссоре,
Держит двери на запоре,
Нe пускает жениха?

Не томи тоской сердечка, –
Год промчится, подрастёшь,
Смело выйдешь на крылечко,
Повернёшь в дверях колечко
И от мачехи уйдёшь.

Близок день освобожденья.
Сердце к воле приготовь,
Чтобы в светлые мгновенья
Светлый праздник примиренья
Создала тебе любовь.

Когда мечты полночной обаянья
Умчат меня в заветные края,
Где, бледная от лунного сиянья,
Ко мне придёт желанная моя, –

Ползёт туда какими-то путями
Тоска души моей,
И не даёт пленительными снами
Забыться ей.

В стране надежды радостной и грёзы
Она змеёй таится между роз!
То не роса, – её катятся слёзы
По гибким веткам придорожных лоз;

То не туман клубится над рекою,
Блестя в лучах задумчивой луны, –
Её дыханье мглистою волною
Закутало мечтательные сны.

Вот, соловья нелепо прерывая,
Безумный крик пронёсся. Это кто?
Ах, всё она, тоска моя, рыдая,
Вопит о том, что жизнью отнято.

Реет снег. Темна дорога.
На душе моей темно.
Кто-то тёмный смотрит строго
В запотелое окно,

И томит меня тоскою
Неподвижно-тёмный взгляд,
И проходит предо мною
Сожалений поздних ряд.

Вешняя ночь: звёзды, луна, соловей.
Воздух душист, в воздухе носятся грёзы.
Звонко поёт влажную песню ручей.
Тихо стоят, слушают чутко берёзы.

Дремлет ночь, очарованьем
Упоительным дыша,
И надеждам и желаньям
Покоряется душа.

В сладкой тени белых, кудрявых берёз
Кто-то ведёт тихие, нежные речи.
Тихий полёт сладких, пленительных грёз
Чьи-то открыл взором любимого плечи.

Жажда бурных наслаждений
Зажигает в сердце кровь,
Но отраву вожделений
Гасит кроткая любовь.

Над рекою гудит непогода,
Бьёт пороги волной разъярённой.
Плещут волны на борт парохода
И поют ему плач похоронный.

Я в каюте угарной и тесной.
Позади меня тени роятся,
Предо мною, в дали неизвестной,
За туманами тучи клубятся.

Неотмщённой обиды отрава
Золотые надежды багровит,
И ползучая злоба лукаво
Неминучую смерть славословит:

«Чем ты горше страдаешь, тем слаще
Будет сон твой в безгрёзной могиле.
Тем отраднее отдых, чем чаще
Испытания грозные были».

Помнишь ты, Ирина, осень
В дальнем, бедном городке?
Было пасмурно, как будто
Небо хмурилось в тоске.

Дождик мелкий и упорный
Словно сетью заволок
Весь в грязи, в глубоких лужах
Потонувший городок.

И тяжёлым коромыслом
Надавив себе плечо,
Ты с реки тащила воду;
Щёки рдели горячо…

Был наш дом угрюм и тесен,
Крыша старая текла,
Пол качался под ногами,
Из разбитого стекла

Веял холод; гнулось набок
Полусгнившее крыльцо…
Хоть бы раз слова упрёка,
Ты мне бросила в лицо!

Хоть бы раз в слезах обильных
Излила невольно ты
Накопившуюся горечь
Беспощадной нищеты!

Я бы вытерпел упрёки,
И смолчал бы пред тобой
Я, безумец горделивый,
Не поладивший с судьбой,

Так настойчиво хранивший
Обманувшие мечты
И тебя с собой увлёкший
Для страданий нищеты.

Опускался вечер тёмный
Нас измучившего дня, –
Ты мне кротко улыбалась,
Утешала ты меня.

Говорила ты: «Что бедность!
Лишь была б душа сильна,
Лишь была бы жаждой счастья
Воля жить сохранена».

И опять, силен тобою,
Смело я глядел вперёд,
В тьму зловещих испытаний,
Угрожающих невзгод.

И теперь над нами ясно
Вечереют небеса.
Это ты, моя Ирина,
Сотворила чудеса.

После жизни недужной и тщетной,
После странных и лживых томлений,
Мы забудемся сном без видений,
Мы потонем во тьме безответной,

И пускай на земле, на печальном просторе
Льются слёзы людские, бушует ненастье:
Не найдет нас ни бледное, цепкое горе,
Ни шумливо-несносное счастье.

Чем свежее становилось,
Чем длинней ложилась тень,
Тем настойчивей просилась
В сердце вкрадчивая лень,

Надоевшую работу
Не давала мне кончать,
И постылую заботу
Порывалась отогнать.

Так любимая супруга
К трудолюбцу подойдёт.
И смеётся, и зовёт,
И торопит час досуга.

Сердцем овладевшая злоба застарелая
Шепчет речи знойные, горько-справедливые,
И скликает в бешенстве воля моя смелая
Замыслы безумные, грёзы горделивые.

А над вьюгой замыслов, над огнём восстания
Реет тень зловещая, облачко летучее.
Что-то непонятное за дверьми сознания
Чутко притаилося, – лихо неминучее.

Знаю: гость непрошеный с холодом презрения
Глянет неожиданно в душу многодумную,
И погасит хохотом веру неразумную,
И погубит замыслы сладостного мщения.

Ночные грезы их пленили,
Суля им радостные дни, –
Они друг друга полюбили,
И были счастливы они.
То было молодостью ранней,
Когда весна благоуханней,

Когда звончее плеск ручья,
Когда мечтанья вдохновенней,
И жарче жажда бытия
И жажда радости весенней…
Восторги, грёзы без числа, –
Забава жизни то была.

То жизнь смеялась, рассыпая
На их пути свои цветы
И тихо веющего мая
Лобзанья, чары и мечты.
Она любовью их манила,
А после горем наделила.