Федор Сологуб - Том 7. Стихотворения

Ах, напрасно я люблю,
Погибаю от злодеек.
Я эссенции куплю
Склянку на десять копеек.

Ядом кишки обожгу,
Буду громко выть от боли.
Жить уж больше не могу
Я без миленького Коли.

Но сначала наряжусь,
И, с эссенцией в кармане,
На трамвае прокачусь
И явлюсь к портнихе Тане.

Злости я не утаю,
Уж потешусь я сегодня.
Вам всю правду отпою,
И разлучница, и сводня.

Но не бойтесь, – красоты
Ваших масок не нарушу,
Не плесну я кислоты
Ни на Таню, ни на Грушу.

«Бог с тобой! – скажу в слезах.–
Утешайся, грамотейка!
При цепочке, при часах,
А такая же ведь швейка!»

Говорят, что я проста,
На письме не ставлю точек.
Всё ж, мой милый, для креста
Принеси ты мне веночек.

Не кручинься, и, обняв
Талью новой, умной милой,
С нею в кинематограф
Ты иди с моей могилы.

По дороге ей купи
В лавке плитку шоколада,
Мне же молви: «Нюта, спи!
Ничего тебе не надо.

Ты эссенции взяла
Склянку на десять копеек,
И в мученьях умерла,
Погибая от злодеек».

Изнурённый, утомлённый
Жаждой счастья и привета,
От лампады незажжённой
Жди таинственного света.

Не ропщи, не уклоняйся
От дороги, людям странной,
Но смиренно отдавайся
Чарам тайны несказанной,

За невидимой защитой,
С неожиданной отрадой,
Пред иконою сокрытой
С незажжённою лампадой.

Залиха лежала, стеная, на пышной постели,
И жёны вельмож Фараона пред нею сидели.

«Залиха, скажи нам, какой ты болезнью страдаешь?
Печально ты смотришь, горишь ты, – как свечка, ты таешь».–

«Подруги, я стражду, больная мятежною страстью,
Желание жгучее пало на сердце напастью». –

«Высокая доля уносит в поток наслаждений, –
Тебе ли знакомы несытые вздохи томлений!» –

«О, если б имела, подруги, я всё, что б хотела!
О, если бы воля моя не знавала предела!» –

«Но что невозможно, о том бесполезны и грёзы
Безумны желанья, безумны горючие слёзы!» –

«Для вас, о подруги, мои непонятны мученья,
Но вам покажу я предмет моего вожделенья.

Вы сами желанья почуете лютое жало».
Залиха за чем-то рабыню тихонько послала,

И снова к подругам: «Покушайте, вот апельсины.
Ах, если бы в сладостях было забвенье кручины!»

Едва апельсинов коснулись ножи золотые,
У входа зазыблились быстро завесы цветные.

Тяжёлые складки рукою проворной отбросив,
Вошёл и склонился смиренно красавец Иосиф,

И по полу твёрдо ступая босыми ногами,
Приблизился к гостьям и скромно поник он очами.

Горячая кровь на ланитах его пламенела,
Смуглело загаром прекрасное, стройное тело.

И вскрикнули жёны, с Иосифа глаз не спускают,
Как руки ножами порезали, сами не знают.

Плоды окровавлены, – гостьям как будто не больно.
И рада Залиха, на них улыбнулась невольно.

«Вы полны восторгом, едва вы его увидали.
Судите же сами, какие терплю я печали!

Он – раб мой! Его каждый день, как рабыня, прошу я,
Никак не могу допроситься его поцелуя!» –

«Теперь, о подруга, твои нам понятны мученья,
Мы видели сами предмет твоего вожделенья!»

В тебя, безмолвную, ночную,
Всё так же верно я влюблён,
И никогда не торжествую,
И жизнь моя – полдневный сон.

Давно не ведавшие встречи,
Ты – вечно там, я – снова здесь,
Мы устремляем взор далече,
В одну мечтательную весь.

И ныне, в час лукавый плена,
Мы не боимся, не спешим.
Перед тобой моя измена, –
Как легкий и прозрачный дым.

Над этим лучезарным морем,
Где воздух сладок и согрет,
Устами дружными повторим
Наш тайный, роковой завет.

И как ни смейся надо мною
Жестокий, полуденный сон, –
Я роковою тишиною
Твоих очей заворожён.

Беспредельно утомленье,
Бесконечен тёмный труд.
Ночь зарёй полночной светит.
Где же я найду терпенье,
Чтоб до капли выпить этот
  Дьявольский сосуд?

Посмотрите, – поседела
У меня уж голова.
Я, как прежде, странник нищий,
Ах, кому ж какое дело
До того, что мудрый ищет
  Вечные слова!

Здесь, над милой Кондаминой,
Где нежна природа-мать,
Веет лаской голубиной
Он, умеющий играть,

Взоры благостные клонит
К расцветанию мимоз,
И на дальний север гонит
Откровенно злой мороз.

Даль морская голубеет,
Светел каждый уголок, –
Но порою вдруг повеет
Тихий, лёгкий холодок.

Станет молча за спиною
Та, кто вечно сторожит,
И костлявою пятою
В гулкий камень постучит.