Павел Якушкин - Народные стихи и песни

Выѣзжаетъ молодой маіоръ,
Молодой маіоръ-полковничекъ,
Выбираетъ молодыхъ солдатъ,
Молодыхъ солдатъ ребятушекъ.
У отца было три сына,
Три сына хорошіе;
Большаго сына жаль отдать,
Средняго не хочется;
Отдамъ я сына меньшаго,
Сына меньшаго Иванушку!
Меньшій сынъ расплакался:
«Государь нашъ батюшка!
Или я вамъ былъ не родный сынъ,
Или я вамъ былъ пасынокъ?»
Да вы, дѣти мои милые!
Вы возьмите-тко по палочкѣ,
Да вы бросьте-тко по жеребью:
Да кому изъ васъ достанется? —
Доставалось сыну меньшему,
Сыну меньшему Иванушкѣ.

Что подъ бѣлою березой гусарь-отъ убитъ,
Бѣло личко прикрыто бѣлою китайкой;
Къ нему панья приходила, панья молодая,
Бѣло лицо покрывала, въ уста цаловала.
«Ты возстань, возстань любезной, возстань чернобровой,
Ваши кони вороные во полѣ танцуютъ,
Я лиха не хочу — во полѣ ночую.
Мой миленькой на Русѣ сущу правду скажетъ,
За рѣченькой, за рѣкой гусарь сѣно коситъ,
На другой-то сторонѣ панья воду носитъ,
Воду носитъ, дожжа проситъ;
Подай, Боже, дожжъ,
Ты подай, Боже, дожжа подай поскоряѣ,
Чтобы травоньку смочило, косы не чуяло,
Молодаго гусаря со поля сгонило!
Чѣмъ я мужу не жена, дому не хозяйка,
Три дни печи не топила, на печи-то жаръ, жаръ,
Молодаго гусаря очень его жаль, жаль.

Какъ и шли прошли солдаты молодые,
Да за ними идутъ матушки родные,
Во слезахъ пути дороженьки не видютъ,
Какъ возговорютъ солдати молодые:
Охъ вы матушки родные, да родные,
Не наполнить вамъ синя моря слезами,
Не исходить-то вамъ сырой земли за нами.

Попила ли ты моя головушка
Не за батюшкиной, не за матушкиной буйной головою,
Не за братцевой, не за сестрициной легкой работой,
Что поймали-то раздобраго молодца поймали въ прилукѣ,
Что у той ли у прилуки у красной у дѣвки;
Что куютъ-то меня добра молодца, куютъ во желѣзы,
Посадили меня, добраго молодца, въ козырныя сани,
Привезли-то меня, добра молодца, въ городъ, во губерню;
Привели-то меня, добра молодца, привели ко пріему,
Посадили меня-то добра молодца во красное стуле;
Какъ и стали меня разудалаго стричь, они-то брити.
Ужь вы брейте мои кудерюшки, брейте не жалѣйте,
Отошлите мои кудерюшки ко красной ко дѣвкѣ.

Что вы дѣвушки призадумались,
Красавицы жить не весело,
Жить не весело, да любить не каго,
Изъ молоденькихъ да ребятъ выбрать не кого?
Выбирайте ни себѣ да одиноково.
Одинокіе, да не одинокіе
Не одинокіе, одинокіе есть всякіе,
Есть всякіе, да горьки пьяницы,
Горьки пьяницы, да все пропоицы,
Все пропоицы, да безпокоицы:
Онъ копѣйку наживетъ — въ кабакъ снесетъ;
Онъ другую наживетъ — изъ кабака нейдетъ!
Ты соловьюшко, да родной батюшко,
Ты куда, соколъ, летишь, куда машешься?
— «Я лечу-то машусь черезъ рѣку, на ту сторону,
На ту сторону черезъ быструю рѣку,
Черезъ быструю рѣку въ часты рощицы,
Въ часты рощицы, да во зеленой садъ!»
Во зеленомъ во саду генералъ гулялъ.
Не единъ онъ гулялъ — съ генеральшею.
Размолоденькій солдатъ на часахъ стоятъ.
Ружье держалъ, себѣ смѣны ждалъ,
Себѣ смѣнушки — красной дѣвушки.
Пришла смѣнушка, да красна дѣвушка.
Ужь и лѣсомъ она шла не боялася.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .

Изъ-за лѣсу идутъ тучи
Тучи темныя,
Какъ по мнѣ молодешинькой
Горе горькое,
Горе горькое, кручинушка
Непокрытая:
Что пошелъ мой милъ сердечный другъ
Во солдатушки
Онъ покинулъ меня младу
Одиношеньку.
Выду ль я млада- ранешинько
Въ поле чистое.
Раскажу ль я раскажу тоску
Вѣтру буйному,
Какъ несетъ мнѣ вѣтеръ буйный
Вѣсть не радостну:
Закатилось мое солнышко
Желанное
Ужь палъ померъ мой сердечный другъ

Во чистомъ полѣ
Ужь ты поле мое
Поле чистое,
Ты раздолье мое
Ты широкое,
Ничего поле не породило,
Породило поле
Частъ ракитовъ кустъ.
Какъ подъ тѣмъ кустомъ
Лежитъ тѣло бѣлое,
Молодецкое:
Тамъ лежитъ солдатъ
Полковой сержантъ;
Онъ убитъ лежитъ
Весь израненный;
Въ головахъ у него
Знамя царское,
На грудяхъ у него
Руки бѣлые,
На рукахъ у него
Кольца ясные.
Во бѣлыхъ рукахъ
Сабля острая.
Во ногахъ у него
Добрый конь его.
Ужи ты конь ты мой конь
Конь товарищъ мой,
Ты подижъ ты мой конь
На мою сторону,
Въ отцу къ матери
Къ роду племени,
Къ молодой женѣ,
Въ царю бѣлому
Петру первому.
Ты скажи мнѣ конь:
. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .
Погубила меня
Сабля острая.
Ужь ты конь ты мой конь
Ты скажи жь ты мнѣ конь
Гдѣ ты былъ побывалъ
На своей сторонѣ?
Въ царя бѣлаго
Петра перваго.
Ужь ты конь мой конь,
Что ты ѣлъ тамъ пилъ?
Ужь я ѣлъ по лугамъ
Шелковую траву,
Ужь я пилъ попивалъ
Сладку водочьку.

Растоскуйся ты моя, ты моя сударушка, по мнѣ возгорюйся,
Ужь я самъ-то ли, самъ по тебѣ, сударушка, самъ я встосковался:
Нападаютъ-то на меня, меня сиротинушку — ахъ, да лихи люди,
Что хотятъ-то ли, хотятъ меня сиротинушку отдать во солдаты,
Что куютъ-то ли, куютъ меня сиротинушку, меня во желѣзы,
Что везутъ-то, везутъ меня сиротинушку, меня ко пріему;
Всѣ пріемщики на меня, меня сиротинушку они вздивовались:
Ужь и гдѣ же ты, гдѣ ты, сиротинушка, гдѣ ты уродился?
Породила-то меня, меня сиротинушку, ахъ да родна матушка,
Воспоилъ-то, вскормилъ меня, сиротинушку, православный міръ,
Возлелѣяла меня, меня сиротинушку, ахъ да Волга Матушка,
Воскачала-то ли меня, меня сиротинушву, ахъ да легка лодочка.

Не шумите-ко вы, ахъ да вѣтры буйные,
Не бушуйте вы, ахъ да лѣса темные.
Ты не плачъ, не плачь, душа красна-дѣвица…
Не сама-то я плачу — плачутъ очи ясныя,
По неволюшкѣ, изъ глазъ слезы катятся,
По неволюшкѣ, да все по миломъ дружкѣ,
Что везутъ-то ль, отдаютъ дружка во солдатушки!
Въ молодые ли его, ахъ да во некрутики;
Снаряжу ль я, снаряжу дружка хорошехонько,
Провожу ль я, провожу, дружка далекохонько,
Я до городу его, городу Владиміра,
Я до матушки ль его, его каменной Москвы.
Середи-то ли Москвы, да мы становилися,
Со милымъ ли, со дружкомъ да мы распрощалися…
Господа-то ли купцы на насъ дивовалися:
Ужь и кто же это съ кѣмъ, кто съ кѣмъ распрощается?
Или мужъ со женой, или это братъ съ сестрой?…
Доброй молодецъ съ душой красной-дѣвицей!

Ты дорога моя, дорога широкая,
Ужь никто-то по тебѣ не прохаживалъ,
Никто слѣдику не прокладывалъ.
Тутъ ишли-прошлй три полка солдатъ:
Ужь и первый полкъ — все охотнички,
А другой-то полкъ — малы школьнички!
Ужь и третій полкъ — все невольнички!
Какъ охотнички пѣсню гаркнули;
Малы школьнички — въ барабаны грянули,
А невольнички — громко всплакнули.
Середи полка знамена несутъ,
Подъ знаменами молодой солдатъ;
Онъ не пьянъ-то идетъ, самъ качается,
На всѣ стороны онъ поклоняется,
Съ отцемъ, съ матерью онъ прощается…
Съ молодой-то женой не прощается,
Не прощается — все ругается:
Отъ тебя-то, жена, я въ солдаты пошелъ,
Отъ твоего ли, жена, полюбовника.