Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

Много есть еще созданий в мире Бытия,
Но прекрасна только слитность разных ты и я ,
Много есть еще мечтаний, сладко жить в бреду, –
Но, уставши, лишь к родимой, только к ней приду.

Я знаю, что Брама умнее, чем все бесконечно-имянные боги.
Но Брама – Индиец, а я – Славянин. Совпадают ли наши дороги?
О, Брама – Индиец, а я – Скандинав, а я – Мексиканец жестокий,
Я – Эллин влюбленный, я – вольный Араб, я – жадный, безумный, стоокий.

Я – жадный, и жить я хочу без конца, не могу я насытиться лаской.
Не разум люблю я, а сердце свое, я пленен многозвучною сказкой.
Все краски люблю я, и свет Белизны не есть для меня завершенье.
Люблю я и самые темные сны, и алый цветок преступленья.

Оранжевый, желтый, и красный огонь мне желанен, как взор темно-синий.
Не знаю, что лучше: снега ли вершин или вихри над желтой пустыней.
И стебель зеленый с душистым цветком – прекрасен, прекрасна минута.
Не странно ли было б цветку объявить, что он только средство к чему-то.

И если ты викинга счастья лишишь – в самом царстве Валгаллы рубиться,
Он скажет, что Небо беднее Земли, из Валгаллы он прочь удалится.

И если певцу из Славянской страны ты скажешь, что ум есть мерило,
Со смехом он молвит, что сладко вино, и песни во славу Ярила.

Славяне, вам светлая слава,
За то, что вы сердцем открыты,
Веселым младенчеством нрава
С природой весеннею слиты.

К любому легко подойдете,
С любым вы смеетесь как с братом,
И все, что чужого возьмете,
Вы топите в море богатом.

Враждуя с врагом поневоле,
Сейчас помириться готовы,
Но, если на бранном вы поле,
Вы тверды и молча суровы.

И снова мечтой расцвечаясь,
Вы – где-то, забывши об узком,
И светят созвездья, качаясь,
В сознании Польском и Русском.

Звеня, разбиваются цепи,
Шумит, зеленея, дубрава,
Славянские души – как степи,
Славяне, вам светлая слава!

Колибри, птичка-мушка, бесстрашная, хоть малая,
Которой властью Солнца наряд цветистый дан,
Рубиновая фея, лазурная, и алая,
Сманила смелых бросить родимый их Ацтлан.

Веселым пышным утром, когда Весна багряная
Растит цветы, как солнца, как луны, меж ветвей,
Летунья щебетнула: «Тиуй, тиуй,» – румяная,
Как бы цветочно-пьяная, – «Тиуй, – идем, скорей!»

В тот миг жрецы молились, и пение жемчужное
Лазурно-алой феи услышали они,
Пошел народ бесстрашный, все дальше, в царство Южное,
И красной лентой крови свои обвил он дни.

И Мексика возникла, виденье вдохновенное,
Страна цветов и Солнца и плясок и стихов,
Безжалостность и нежность, для грезы – сердце пленное,
Сын Бога – жертва Богу, земной – среди богов.

Дабы в Чертогах Солнца избранник знал забвение,
Ему исторгнуть сердце агатовым ножом: –
Разбей земные лютни, забудь напев мгновения,
Там в Небе – Девы Солнца, Бог Семицветник в нем.

Богиня Белой Жатвы, Богиня Звездотканности,
Бог Пламя, Бог Зеркальность, Богиня Сердце Гор…
Колибри, птичка-мушка, в безжизненной туманности
Ты сердце научила знать красочный узор!

Напряженно-могучий Лингам,
Восприимчиво-влажная Йони,
Эта песня лелейная – вам,
Жизнь и свет на немом небосклоне,
Завлекательно-жадная Йони,
Безыстомно-горячий Лингам.

Вы – отрада зверям и богам,
Вы – заветная радость людская,
Вы дарите гирлянды векам,
И родятся созвездья, сверкая,
Жизнь – все та же, и вечно – другая,
Нераздельны в ней Йони-Лингам.

Вы подобны пьянящим цветкам,
Вы растете в далеком Тибете,
Вы влечете к чужим берегам,
Это вы – Афродита в расцвете,
Адонис в упоительном лете,
И Милитта, о, Йони-Лингам.

Вы подобны бессмертным цветкам,
Вы светло зажигаете взоры,
И Венера идет по волнам,
Будит Пан задремавшие горы,
И в зеленых пещерах Эллоры
Обнимаются Йони-Лингам.

И Изида – добыча мечтам,
И в Истар загорелись порывы,
Стон идет по холмам и лесам,
И глаза так безумно-красивы
У него, андрогинного Сивы,
Сочетавшего Йони-Лингам.

Ты создал мыслею своей
Богов, героев, и людей,
Зажег несчетности светил,
И их зверями населил.

От края к краю – зов зарниц,
И вольны в высях крылья птиц,
И звонко пенье вешних струй,
И сладко-влажен поцелуй.

А Смерть возникнет в свой черед, –
Кто выйдет здесь, тот там войдет,
У Жизни множество дверей,
И Жизнь стремится все быстрей.

Все звери в страсти горячи,
И Солнце жарко льет лучи,
И нет пределов для страстей
Богов, героев, и людей.

Братья, посмотрите ясно,
Скорбь о невнятном бесплодна,
Девушки, утро прекрасно,
Женщина, будь же свободна.

Что нам скитаться по мыслям,
Что нам блуждать по идеям?
Мы Красоту не исчислим,
Жизнь разгадать не сумеем.

Пусть. Нам рассудок не нужен, –
Чувства горят необманно,
Нить зыбкоцветных жемчужин
Без объяснений желанна.

Эти воздушные нити,
Братья, смотрите, повсюду,
Девушки, вы полюбите,
Радостно ввериться чуду.

«Охраняй врата всех чувств» – завет Готамы
«Умертви себя – ты внидешь в царство Брамы».
Но раскрыл я все закрытые врата,
Мне желанна боль, и с болью – Красота.
И в раскрытости, в разорванности чувства
Дышат бури, светят молнии Искусства,
Смех и пляски, красный цвет и там и тут,
Страх развязки, звук рыданий, звон минут.

«Бойся жизни» – нам грозит иное слово.
Говорят мне: – «В том веление Христово».
О, неправда! Это голос не Христа,
Нет, в Христе была живая Красота.
Он любил, Он Вечность влил в одно мгновенье,
Дал нам хлеб, и дал вино, и дал забвенье,
Боль украсил, Смерть убил, призвав на суд.
Будем жить, и будем пить вино минут!

Вот и белые березы,
Развернув свои листы,
Под дождем роняют слезы
Освеженной красоты.

Дождь идет, а Солнце светит,
Травы нежные блестят,
Эту нежность их заметит,
И запомнит зоркий взгляд.

Видя радость единенья
Солнца, влаги, и стеблей,
Дух твой будет как растенье,
Взор засветится светлей.

И войдет в твои мечтанья
Свежесть пышной новизны.
Это – счастие, свиданье,
Праздник Солнца и Весны!