Николай Векшин - Три с половиной мушкетера (сборник)

Я стих печальный сочиню,
Стирая буковки и знаки,
И на Стихиру размещу —
По 800 рублей, без враки.

Когда буря схватила наган,
Я моллюском родился на дне.
Голова у бури была.
И ракушки любились по мне.

Они махали топорами,
Малявочек рожая – нас.
А бабы просто отдыхали.
И щурил Сталин острый глаз.

Вздыхает вечер, курит он,
Ложится на крыльцо…
Зимою бабочек полёт —
Как тапочки в лицо.

Покидая в поезде кутерьму,
Задери у Клавы ногой подол.
И нагой и пьяный шагай во тьму.
А платформу выплюнь, как чая долг.

Надо замуж отдавать в 17 лет,
Чтоб детей рожала и готовила обед.
А не то пойдёт коль девушка гулять,
Через несколько годочков станет бл@дь.

И тянутся из сердца колоски,
И груди прорастают от тоски.

Мораль: касаясь вишен милых губ,
Плати не словом, будь не скуп.

Печальна участь всякого поэта.
Там выпьем же, товарищи, за это!

Матерится Россия под гнётом невзгод.
Ах, как славно и присно бомжует народ!

Опоздала, опоздала, опоздала…
Но зато плохих стихов не написала.

И стихотворную заразу
Мы в массы будем продвигать.
Нам не слабо́ шедевр создать!

Мой диагноз жутко ползал.
Алкоголь кричал в клише.
И квадрат по бездне ёрзал.
Как похмельно на душе!

Прости, что губы пахли вишнями.
Неясный шепот звука стих.
Огни в глазах! Но не услышал ты
Про яйца с молотком мой стих.

В раздоре терзаем мы душу
И бритвою бредим в тоске.
Стихи сочиняли бы лучше
Средь рифм беспризорья в песке!

Любовь на деньги не меняйте.
Любовь меняйте на любовь.
И всех предавших вас прощайте.
И не рифмуйте суть в морковь.

И тогда из риса я опять возродюсь,
Иероглиф суну весною в шафранный путь.
И мечом луну достану, проделав путь.
И журавлик сядет ко мне на грудь

Когда бразды ты мне отдашь,
Я бороздить начну пейзаж.

Звезду зажав в кулак,
А также романтизм,
Не попадёшь впросак.
Плацебен альтруизм!

Мне снилось легкое свеченье.
Передо мной явилась ты,
Как гений дрёмного мгновенья!
Курю в печали маеты.

Жаль, подъезды не пахнут котами!
Всё теперь по-другому сейчас.
И борщом не воняет под нами,
И стихи – про морковку у нас.

Глотая сопли, придавив понты,
Фашиствуют свободные холопы.
Из норок вылезая, как глисты,
Они трепещут чуть пониже ж@пы.

Сейчас таджики строят храмы.
Бригады ходят в минарет.
Растили русские их мамы,
А папы пишут в интернет.

Не пошёл поэт купаться,
Хоть был вовсе не лопух.
Начал рифмой баловаться —
От старанья аж опух.

Слагал стишок один поэт
И рифмами блистал.
Бурду со щами много лет
Он палкою мешал.

Туда, где холодок скрывался,
Восток сжигающий пробрался.
И жажду жадную двух тел
Насытил он. Шатёр сгорел.

Маленький Мандельштам
В лагере жил не в сраме.
Вши хоть и ползали там,
Но по живым, а не в яме.

Допустим, станешь ты поэтом
И все берёзы запоют.
Ты четвертак получишь где-то.
За стих рубля ведь не дадут!

Прыгал пиит воробышком,
Рифму в бою клевал,
Чистил махоркой пёрышки…
Стал он в стихах генерал!

И тогда он Рёвушку
Прям в кровати съест!
И не будет Рёвушка
По ночам реветь.

Клюю по буковкам я зёрнышки и смыслы.
И лапками по клавишам стучу.
Как парикмахер, я причёсываю мысли.
Но каркать никого не научу.

Давай, дружок, напьёмся без надежды,
В стакан опустим все свои грехи,
И благодать нам вспомнится, как прежде,
Назло судьбе закурим вопреки!

Сходил истукан к Будде.
Будду спросит он: а водку – будешь?
Не пойдёт в Мекку он князем к маме.
И ответит ему Будда: буду, с Вами!

Земля взопрела, лаской жадная.
Во вторник дождичек пошел.
Поэтка малость безлошадная.
Зато щебечет хорошо!

Когда внутри бесчинствуют стихи,
Наружу прорастают лопухи.

Чтоб женщину любимую раздеть,
Сначала её надобно одеть…

Дыша, я шагала по рельсам.
(В Алушту не шел паровоз).
И ночь, как змея, лиловела
В оранжевой дымке берёз.

Тревожны симптомы. Любовь – как магнит.
Я яд выпиваю в окружности.
Но сердце от яда совсем не болит,
А просто страдает в ненужности.

Попробуй так: наполни стих
Огнём, настойкой и любовью,
Чтоб засветился ветхий псих
В забытом домике зимовья.

Хоть в груди светофора
Ничего не горит,
У бемоля нет форы.
МКАД на Невском стоит.

Где у дурня самая краса?
В плоти, притаившейся в трусах.
Дурню же не надобны мозги.
Он ведь фонтанирует в стихи.

И, крылья распрямив, он с крыши полетел,
Не глядя на машины и сараи.
Когда закат над крышей догорел,
Чудак исчез. А вот куда, не знаю.

Ой, ты ветер! Не стучи копытами!
Отрубив, я голову несу.
Я крылат. Сияет степь полынная,
Почтальонов носит за версту.

Я сидела рядом с птичкой.
Кошка съела птичку вдруг.
Я сказала: «Всё отлично!»
Кошка – вот кто будет друг!

Жить полезней не с пером, а с бабой,
Если ты пока что не старик.
Хоть в стихах есть слава и услада,
Докажи, что ты ещё мужик!

Вроде добрая, вроде красивая,
Вроде есть в твоём теле душа…
Поэтесса ты вроде счастливая —
Тем, что вроде рифмуешь спеша.