Евгений Нейштадт - Роман в сонетах (сборник)

И пробудет совесть в них.

Встань же смело на работу,

Отдавай все силы ей

И учись в труде упорном

Ждать прихода лучших дней!

Был чудак знаменитый, потому что забыты

Были им при подъеме на борт

Весь багаж: зонтик, шляпа – что осталась у трапа –

Все, с чем думал он плыть на курорт.

Был багаж подходящий: пятьдесят один ящик

И на каждом написано – чей —

Его полное имя, но забыв его с ними,

Он отплыл на курорт без вещей.

Он забыл весь багаж и им потеряны даже

Были туфли, пиджак и белье.

Но ужасной пропажей было то, что с поклажей

Он забыл так же имя свое.

Начал он откликаться на «Парнишку» и «Братца»,

На «Эй, ты!» и на «Эй, ты, малыш!»

Ему нравилось: «Рыжий!» и «Эй, ты, что поближе!»

Но особенно – «Как тебя, бишь!»

Постепенно он начал понимать, что иначе

Называть его просто нельзя:

Всем врагам и задирам был он «Плавленым сыром»,

«Свечкой» звали его лишь друзья.

There was one who was famed for number of things

He forgot when he entered the ship

His umbrella, his watch, all his jewels and rings,

And the clothes he bought for the trip.

He had forty-two boxes, all carefully packed,

With his name painted clearly on each;

But, since he omitted to mention the fact,

They were all left behind on the beach.

The loss of his clothes hardly mattered, because

He had seven coats on when he came,

With three pairs of boots – but the worst of it was,

He had wholly forgotten his name.

He would answer to “Hi” or to any loud cry,

Such as “Fry me!” or “Fritter my wig!”

To “What-you-may-call-um!” or “What-was-his-name!”

But especially “Thing-um-a-jig!”

While, for those who preferred a more forcible word,

He had different names from these:

His intimate friends called him “Candle-ends”

And his enemies “Toasted-cheese”.

Эдвард Лир был известным художником-анималистоми сам иллюстрировал свою «A BOOK OF NONSENSE». Этим воспользовался переводчик, стараясь сделать перевод больше подходившим к смешному рисунку Лира, чем к непереводимому поэтическому тексту его лимриков. (или «лимериков», как их обычно называют, копируя оригинал. Сам же Лир называл свои лимрики – «лирики»).

Рисунки Эдварда Лира

Жил-был бородач, как ни где

В просторной его бороде

Любили гнездиться

Щеглы и синицы,

В его бороде, как ни где!

There was an Old Man with a beard,

Who said, ‘It is just as I feared!

Two Owls and a Hen,

Four Larks and a Wren,

Have all built their nests in my beard!’

Жил-был старичок из восточной страны,

Которому снились кошмарные сны.

Он стал спозаранку

Съедать по баранку,

И сны его стали светлы и ясны

There was an Old Person of Rheims,

Who was troubled with horrible dreams;

So, to keep him awake,

They fed him with cake,

Which amused that Old Person of Rheims.

Жила-была леди, на туфлях которой

Шнурки развязаться могли так нескоро,

Что с парой щенков,

Щенков без шнурков

Она преспокойно могла выйти в город.

There was a Young Lady of Ryde,

Whose shoe-strings were seldom untied;

She purchased some clogs,

And some small spotty dogs,

And frequently walked about Ryde.

Жил-был старичок, чья нога онемела:

На ней он стоял, повторяя Гомера,

С поджатой другой

Над бездной морской,

Поскольку был остров такого размера.

There was an Old Person of Cromer,

Who stood on one leg to read Homer;

When he found he grew stiff,

He jumped over the cliff,

Which concluded that Person of Cromer.

Нам встретилась дама в огромной панаме,

Панама так крепко держалась на даме,

Что то, что все птицы

Привыкли садиться

На эту панаму, не трогало даму.

There was a Young Lady whose bonnet,

Came untied when the birds sate upon it;

But she said: ‘I don’t care!

All the birds in the air

Are welcome to sit on my bonnet!’

Жила-была девушка, чей подбородок

Был очень остер, но не очень короток.

Она его прятала в шарфе

И, только играя на арфе,

Брала подбородком по несколько ноток.

There was a Young Lady whose chin,

Resembled the point of a pin;

So she had it made sharp,

And purchased a harp,

And played several tunes with her chin

Жил-был джентльмен. Он с ветлы

Сбежал от жужжавшей пчелы.

Спросили: «Что – жало?» —

«Нет, просто жужжала –

Обычное хамство пчелы!»

There was an Old Man in a tree,

Who was horribly bored by a Bee;

When they said, ‘Does it buzz?’

He replied, ‘Yes, it does!’

It’s a regular brute of a Bee!’

Жила-была леди с изысканным вкусом,

Питавшая слабость особую к бусам,

А также съедавшая за год

Большое количество ягод,

Что очень шло леди и всем ее бусам.

There was an Old Person of Leeds,

Whose head was infested with beads;

She sat on a stool,

And ate gooseberry fool,

Which agreed with that person of Leeds

Нам встретилась юная леди

В б у к в а л ь н о СМЕШНОМ туалете:

На ней был МЕШОК,

На мешке реМЕШОК,

сМЕШОК был на личике леди.

There was a Young Person of Crete,

Whose toilette was far from complete;

She dressed in a sack,

Spickle-speckled with black,

That ombliferous person of Crete.

Жила-была юная леди креолка,

Сметавшая с лиры аккорды метелкой.

Сметенный метелкой

Звук был очень долгий,

И все восхищались способной креолкой

There was a Young Lady of Tyre,

Who swept the loud chords of a lyre;

At the sound of each sweep

She enraptured the deep,

And enchanted the city of Tyre.

Лир писал для детей, а для детей,

тот, кто старше 20 – Old Man.– старичок.

Жил-был старичок. Он с огромным упорством,

Жуя бутерброды, боролся с обжорством.

Но он так спешил,

Что его задушил

Огромный кусок, оказавшийся черствым.

There was an Old Man of Calcutta,

Who perpetually ate bread and butter,

Till a great bit of muffin,

On which he was stuffing,

Choked that horrid Old Man of Calcutta.