В. Коровин - Русские поэты XVIII века. Стихотворения, басни

Вы страждущих напасть измите
Из сильных и теснящих рук;
От человеков злых спасите,
Их избавляйте и от мук.

Но ах! те коль сего не знают!
И разуметь коль не хотят!
В своей тьме ходя, пребывают!
Земной основе тем вредят!

Я рек: вы на земле здесь боги
И дети Вышнего притом;
Но в те ж вы идете дороги
И в тот же человечий дом.

Вы умираете как люди!
Хотя ж при вас и главна власть,
Однак издохнут ваши груди,
Вы в гроб не можете не пасть.

О! Боже, сам восстани славно,
Суди за все неправоты;
Суд сделай на земле исправно:
Народам всем наследник Ты.

Мал пастух и не богат,
Только ж знает то в нем душка,
Сколько счастлив он и рад,
Тем, что есть своя пастушка.

Он трудится день и ночь,
Все труды ему игрушки,
Всяка тягость мнится в мочь
Для любимыя пастушки.

С поля идучи домой,
Он спешит к своей избушке,
Что-нибудь несет домой,
То, вошед, дарит пастушке.

О здоровье преж всего
Спрашивают дружка дружку,
И не больше та его,
Сколько он свою пастушку.

Стол их всяк вточь оценит
С небольшим одной полушкой,
Как же он обильный мнит?
Вкупе ест за ним с пастушкой.

Все его богатство есть,
Весь покой, как на подушке,
Вся приятность, радость, честь
Только в вернейшей пастушке.

Думаючи много Муха о себе сама
И притом же зная, что она есть не нема,
Начала уничтожать Муравья словами,
А себя превозносить пышными речами.
«Посмотри, сколь подлость, – говорила та ему, —
Есть твоя велика: слово в слово, как в тюрьму,
Под землю ты заключен жить бы там в домишке,
Да и ползаешь всегда только по землишке,
Ищущи с прекрайним пропитания трудом,
Силишкам же слабым с неминуемым вредом.
Но что до меня, то вверх крыльями взлетаю
И за царским я столом многажды бываю,
Из златых сосудов и серебряных тож пью,
Сладко ем, гуляю по порфире, по белью,
А к тому ж прекрасных лиц я целую щечки
И сажусь потом цветков к ним же на пучечки».
Дмящейся тем Мухе отвечает Муравей:
«Должно то прибавить к роскоши еще твоей,
Что бездельничество всем есть твое известно,
Ненавистно всем оно, от него всем тесно,
Что бичи готовят и отраву на тебя
И что счастье мнимо, ведай, матка, про себя,
Полгода твое то все только пребывает,
А зимою и с тобой бедно погибает.
Но я не чрез силу летом для того тружусь,
Что зимой в покое ни о чем уж не крушусь».

В отечество свое как прибыл некто вспять,
А не было его там почитай лет с пять,
То завсе пред людьми, где было их довольно,
Дел славою своих он похвалялся больно,
И так уж говорил, что не нашлось ему
Подобного во всем, ни ровни по всему,
А больше, что плясал он в Родосе исправно
И предпочтен за то от общества преславно,
В чем шлется на самих родосцев ныне всех,
Что почесть получил великую от тех.
Из слышавших один ту похвальбу всегдашню
Сказал ему: «Что нам удачу знать тогдашню?
Ты к родянам о том пожалуй не пиши:
Здесь Родос для тебя, здесь ну-тка попляши».

Скучен вам, стихи мои, ящик, десять целых
Где вы лет тоскуете в тени за ключами!
Жадно воли просите, льстите себе сами,
Что примет весело вас всяк, гостей веселых,
И взлюбит, свою ища пользу и забаву,
Что многу и вам и мне достанете славу.
Жадно волю просите, и ваши докуки
Нудят меня дозволять то, что вредно, знаю,
Нам будет; и, не хотя, вот уж дозволяю
Свободу. Когда из рук пойдете уж в руки,
Скоро вы раскаетесь, что сносить не знали
Темноту и что себе лишно вы ласкали.
Славы жадность, знаю я, многим нос разбила;
Пока в вас цвет новости лестной не увянет,
Народ, всегда к новости лаком, честь нас станет,
И умным понравится голой правды сила.
Пал ли тот цвет? больша часть чтецов уж присудит,
Что предерзостный мой ум в вас беспутно блудит.
Бесстройным злословием назовут вас смело,
Хоть гораздо разнится злословие гнусно
От стихов, кои злой нрав пятнают искусно,
Злонравного охраня имя весьма цело.
Меня меж бодливыми причислят быками:
Мало кто склонен смотреть чистыми глазами.
Другие, что в таком я труде упражнялся,
Ни возрасту своему приличном, ни чину,
Хулить станут; годен всяк к похулке причину
Сыскать, и не пощадят того, кто старался
Прочих похулки открыть. Станете напрасно
Вы внушать и доводить слогом своим ясно,
Что молодых лет плоды вы не ущербили,
Ни малый мне к делам час важнейшим и нужным;
Что должность моя всегда нашла мя досужным;
Что полезны иногда подобные были
Людям стихи. Лишний час, скажут, иметь трудно,
И стихи писать всегда дело безрассудно.

Зависть, вас пошевеля, найдет, что я новых
И древних окрал творцов и что вру по-русски
То, что по-римски давно уж и по-французски
Сказано красивее. Не чудно с готовых
Стихов, чает, здравого согласно с законом
Смысла, мерны две строки кончить тем же звоном.

Когда уж иссаленным время ваше пройдет,
Под пылью, мольям на корм кинуты, забыты
Гнусно лежать станете, в один сверток свиты
Иль с Бовою, иль с Ершом; и наконец дойдет
(Буде пророчества дух служит мне хоть мало)
Вам рок обвертеть собой иль икру, иль сало.
Узнаете вы тогда, что поздно уж сети
Боится рыбка, когда в сеть уже попалась;
Что, сколь ни сладка своя воля им казалась,
Не без вреда своего презирают дети
Советы отцовские. В речах вы признайте
Последних моих любовь к вам мою. Прощайте.

Природа быкам – рога,
Копыто дала коням,
Зайцам – ноги быстрые,
Львам – свирепы челюсти,
Рыбам – плавать искусство,
Птицам – удобность летать,
Мужам – рассуждение.
Женам дала ль что? – Дала!
Что ж такое? – Красоту,
Вместо всякого ружья,
Вместо всякого щита:
Красавица бо и огнь
И железо победит.

Трекоза, тя ублажаем,
Что ты, на древах вершинке
Испив росы малы капли,
Как король, пьешь до полна.
Твое бо все, что ни видишь
В окружных полях, и все, что
Года времена приносят.
Ты же, пахарей приятель,
Никому вредна бывая;
Ты же честен человекам
Весны предвещатель сладкой;
Любят тебя и все музы,
И сам Фебус тебя любит,
Что звонкий тебе дал голос;
И не вредит тебе старость.
Мудрыя земли отродок,
Песнолюбка! беспечальна,
Легкоплотна и самим чуть
Богам во всем не подобна.