Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

«Ну, полно, старина! Что с вами? Не сердитесь!» —
Приветливо ему ответил добрый витязь.
«Как не сердиться мне? — за колесо берясь,
Сказал хромой гончар. — Смотри, какая грязь!»

«Я вам, отец, в беде могу помочь немного,
А вы скажите мне, куда меня дорога
Вот эта приведет, коль я по ней пойду?» —
Спросил пастух, коня хватая за узду.

«Приятель! Там лежат неведомые страны,
И населяют их не люди — великаны.
Тебе ходить туда совета я не дам;
Кто в этот край ни шел, все погибали там».

«Ну, вы уж на меня, хозяин, положитесь!» —
Хромому гончару сказал бесстрашный витязь,
Оглоблю ухватил и, даже не кряхтя,
Возок на твердый грунт он выкатил шутя.

Тот онемел, дивясь такой могучей силе!
Его глаза малы для удивленья были.
Когда ж: «Спасибо вам за то, что помогли!» —
Горшечник произнес, уж Янчи был вдали.

Он углубился в лес, и пересек долину,
И скоро подошел к владеньям исполинов,
И стал на берегу их крошки-ручейка,
Который был широк, как бурная река.

На берегу стоял лесничий великанов…
Тут голову задрал, в лицо циклопу глянув,
Наш Кукуруза так, как если бы на шест
Пожарный он смотрел иль на церковный крест.

Увидев под собой прохожего с котомкой.
Циклоп загрохотал насмешливо и громко:
«Вот почему моя чесалась пятка так?!
Постой! Сейчас тебя я раздавлю, червяк!»

Но Янчи раздавить не так-то было просто!
Верзиле под пяту он меч подставил острый,
Ее об этот меч обрезал великан
И с грохотом в ручей обрушился, болван.

Тут наш пастух, взглянув на великана тело,
Понял, что тот упал, как этого хотел он:
«Ведь я по нем пройти, как по мосту, могу!»
Секунда — и герой на левом берегу.

Подняться не успел лесничий исполинов —
Уж Янчи, из ножон заветный меч свой вынув,
Клинок ему в хребет вогнал по рукоять.
И умер великан. Теперь ему не встать

У рубежа своей страны на карауле!
В последний раз глаза громадные мигнули,
Потом навеки в них затмился ясный свет,
И наступила ночь, конца которой нет.

Широкая волна хлестнула через тело,
И синяя вода ручья побагровела…
А Янчи-пастуха что ждало впереди?
Удача иль беда? Узнаем! Погоди!

Стеной вокруг него сомкнулся лес зеленый.
Шагая сквозь него, он видел, удивленный,
Что в том лесу растут деревья до небес.
Что это не простой, а великанский лес!

До самых облаков деревья доходили
И, прячась в облаках, незримы дальше были.
Их листья разрослись на ветках до того,
Что пол-листа на плащ хватило б для него.

Такие комары то там, то сям мелькали,
Что, будь они у нас, их спутали б с быками,
И часто приходил на помощь Янчи меч:
Он должен был мечом чудовищ этих сечь!

А пчелы в том краю! А мухи! А вороны!
У нас они малы, а там они огромны!
Мой витязь увидал одну издалека,
И то она была, как туча, велика!

Ну, словом, путник наш всё осмотрел как надо.
Вдруг встала перед ним гранитная громада
И кровля вознеслась, рубинами горя
Он был перед дворцом циклопьего царя.

Не знаю, с чем сравнить его ворота можно!
Боюсь, чтоб как-нибудь не выразиться ложно,
Поэтому скажу, что царь и великан
Не станет жить в избе, свой уважая сан!

«Ну, что ж! — сказал пастух, всё оглядев снаружи. —
Пожалуй, и внутри окажется не хуже
Вид этого дворца! Войду в него теперь!..—
Он смело отворил чудовищную дверь. —

Ловушки не боюсь». (Был страх ему неведом!)
Циклоп-король сидел в то время за обедом.
Узнайте: что он ел? Рагу? Сосиски?.. Нет!
Он скалы пожирал. Чудовищный обед!

Когда пастух вошел в ужасное жилище,
Ему язык свело от этой страшной пищи,
Но ею пришлеца из человечьих стран
Задумал угостить злорадный великан:

«Уж если ты пришел, то пообедай с нами.
Коль ты скалы не съешь, — тебя съедим мы сами,
И скромный наш обед, и пресный и сухой.
Сегодня сдобрим мы, незваный гость, тобой!»

От речи короля другому б стало жутко!
Жестокий тон ее не походил на шутку.
Но у героя был бестрепетный язык.
«Призна́юсь, я к таким обедам не привык,

Но всё же я готов! — спокойно отвечал он. —
И только об одном прошу вас: для начала
Поменьше положить на блюдо мне скалу».
Проговоривши так, он смело сел к столу.

Отрезав от скалы кусок пятифунтовый,
Царь молвил: «Вот твоя галушка и готова!
Как съешь ее, еще получишь две иль три.
Да только разгрызай как следует, смотри!»

«Ты будешь сам ее грызть в день своей кончины
И все свои клыки тупые, дурачина,
Обломишь об нее!» — воскликнул наш герой
И в короля метнул отрезанной горой.

Обломок этот в лоб так хлопнул великана,
Что мозг его потек, как влага из стакана,
И вышиб навсегда его свирепый дух.
«Давай еще одну! — смеясь, сказал пастух.—

Но, видимо, тебе галушки повредили!..»
Над смертью короля циклопы приуныли,
Прошибла их слеза от этакой беды.
(Одна слезинка их равна ведру воды!)

И старший великан, смущен подобной силой,
Промолвил пастуху: «Ах, господин, помилуй!
Коль нашего царя ты победил в борьбе,
То мы хотим служить вассалами тебе!»

«В том, что сказал наш брат, звучит и наша воля! —
Заговорили все. — Сядь на пустом престоле
И под руку свою нас всех принять изволь!
Отныне, человек, ты будешь наш король!»

«Быть вашим королем, — сказал он, — я согласен.
Но я отправлюсь в путь, что долог и опасен,
И ваш покину край, а вице-королем
Кого-нибудь из вас пока оставлю в нем

С тем, чтоб о всех делах подробно мне писал он.
От вас же одного прошу, как от вассалов:
Коль вы, не ровен час, мне будете нужны,
То все вы в тот же миг со мною быть должны!»

Тут золотой свисток из сумки вынул старший:
«Мы выполним свой долг и твой приказ монарший!
Лишь только свистнешь ты — и через пять минут,
Где б ни был ты, король, мы будем тут как тут!»

Когда он уходил, все пожелали счастья
Ему в делах его. Как символ царской власти,
Прилежно спрятал он свой золотой свисток
И через темный лес пустился на восток.

Я точно не могу сказать вам, сколько шел он,
Но с каждым шагом день сменялся мглой тяжелой,
И делалась она всё гуще, всё темней,
И света наконец не стало видно в ней.

«Ужели я ослеп? — догадки Янчи гложут. —
Иль среди бела дня настала ночь, быть может?»
Но полночь далека, глаза его целы.
Всё дело в том, что он спустился в царство мглы.