Игорь Тюленев - Сборник стихотворений

ДОЖДЬ

Ветер срывается с горных высот И, разогнавшись, у самой запруды Гнет к урожаю засушливый год Так, что в земле откликаются руды.

Липнет размытый российский пейзаж К стеклам, когда вы в полях на машине Давите, как на гашетку, на газ... Женщине - дом, а дорога - мужчине!

Драгой гребет колесо колею, Плещут у ног трехминутные реки. Что же так ангелы плачут в раю? Тонут в слезах на земле человеки.

Мышцы набухли от страшных затрат Силы, отпущенной в светлом спортзале. Эй, баргузин, сдай немного назад, Люди и кони устали.

ЕГЕРЬ

Дождь ударил в лоб картечью, Как я сам остался цел? Защитившись русской речью, Все же к ужину успел.

На ковер ружье повесил И охотничий кинжал. Выпил чарку - вот и весел. Выпил две - жену обжал.

И нашли мы двери рая Ночью в собственной избе. Ты уснула. Замирая, Лунный луч шел по тебе.

Я открыл окно, чтоб плюнуть... В проплывающий баркас. Кто же этот мир придумал, Где так бабы любят нас?

* * *

Еще грибы в бору растут И кое-где трезвонят птицы, Но холода идут, идут, Как вороги из-за границы.

Нагие, как перед судом, Стоят березы перед снегом, А нет бы, постучаться в дом, Поговорить бы с человеком.

ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР

Жена, не пой: "Еще не вечер..." Какие глупые слова! Всяк знает - человек не вечен, Как эти птицы и трава.

Обнимет смертная истома, Как в детстве слипнутся глаза. - Чуток посплю - аль я не дома! - Поспи, родной, - вздохнет земля.

ФОТОГРАФИЯ

Лесной поселок. В окнах Кама. И у завалинки втроем Отец с сестренкой, рядом мама, А я сбежал за окоем.

Вернуться в круг былой стараюсь, Скользя по жизненному льду... И все же, сколько не пытаюсь, В тот объектив не попаду.

* * *

Гася огонь минувшей славы, Я пью шампанское Державы... Какой на этикетке год? Еще мы в славе и фаворе, Еще вожди не делят море, Цветет болгарский огород.

Подлодки бродят в океане, Как дрожжи на печи у Вани. Страшит врага новейший флот! Еще крестьянин торжествует, Еще Россия не ворует Европой занятых пустот.

Но это все на дне бокала Блеснет, как лампа в полнакала, Бокал о стенку... И каюк. Душе и воину - боренье, Всем матерям - мое смиренье, А птицам - север или юг.

ГОРОДСКАЯ ОКРАИНА

Дома картонные, бумажные, Труха и пакля лезут в паз, И в основном все двухэтажные, Все черно-серые в анфас.

Во двориках, как у Поленова, Поленницы горбатых дров, Портреты Энгельса и Ленина Взирают из сырых углов.

В чулане дедовская четверть Початая, с живой водой... Знать, старший сын закончил четверть, Шумит, как месяц молодой.

За стенкой, словно в пушку ядра, Вбивают в платье девки грудь. Поздней, у городского сада, Ты подмигнуть им не забудь.

Тяжелые кусты сирени Ломают чахлый полисад, Я здесь мед-пиво пил со всеми Тому лет двадцать пять назад.

Сейчас случайно, мимоходом К ним ненароком загляну, Чтоб зацепить плечом ли, оком От нас ушедшую страну...

ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ

Господа офицеры! О вас я вспомнил в Крыму, Где помер Волошин, За тех и других помолившись. Где, выйдя из моря, Такую увидишь "корму" Не пеннорожденной И рухнешь, За сердце схватившись... О, Белое воинство! Бледный вас Конь не унес За горы и реки, Подальше от милого края, Где вместо березы Торчит на холме утконос, Где в небе не туча Подушка, от плача сырая. Вы выбрали сами Нерусскую эту красу, Дроздовцы! Корниловцы! Рать убиенных святая... Но тот, кто вернулся Того не прибили к кресту, Того, кто вернулся Вода поглотила морская. То в черной опале, То в белой кровати ничком Старушка Европа, Последний в твоей богадельне. Но се человек! Он, заблудший, не может молчком И нежно, как внука, Положит альбом на колени... Давно это было, О, как это было давно, В альбоме сияют Красивые русские лица, А ноги ощупали все Черноморское дно, Да верной тропы не нашли, Чтоб домой возвратиться...

* * *

Гостиница, продутая насквозь, Прокуренная и прибита матом К земле... У всей округи - в горле кость, Зане как мать - поэтам и солдатам.

Где в бороде всю ночь шуршат шмели, Какие феи жили и злодеи! Какие васильки на пустырях цвели, Играли на гармошках Амадеи...

В уме и в памяти выходишь в палисад И пропадаешь в запахе сирени, Где листья, словно даты, шелестят В объятиях моей лохматой тени.

* * *

Говори со мной попроще, По-простому говори, Словно птицы в дальней роще, Задыхаясь от любви.

Словно матушка с младенцем, Медсестра со стариком, Говори, как если б с сердцем Говорила ты тайком.

Мне ведь лишнего не надо, Пусть по-русски льется речь, Словно ручеек вдоль сада, Сада райского сиречь.

* * *

Хоть лежишь у самого порога, Далека к тебе моя дорога Родина моя! Словно слезы счастья и печали По лицу бродяги пробежали И упали в русские поля.

Чтоб однажды, близко ли, далеко, Семена любви взошли до срока, Зазвенели в поле зеленя. Стриж пробил небесную вершину, И упали звезды на равнину, Родина моя!

И к калитке в довоенном платье Вышла из глубин поющих мати, Как выходит ангел из огня. Я очнулся в поле на рассвете. Жито сжато, над стернею ветер. Выше ветра Родина моя!

* * *

Хозяин луга одуванчик, Буран, нанизанный на пальчик, Испачканный в белилах шмель. Над муравьиными умами, Как телебашня над домами, Глядишь в невидимую цель.

Когда со стороны востока Украсит жизнь Господне око, Наташа выбежит на луг, Былинку, словно луч, прикусит И в окружении капустниц, Как фея в окруженье слуг.

Приляжет и раскинет руки, Замрут на паутине звуки, Как ласточки на проводах, И раскрывая парашюты, Зависнут над землей минуты, Теряясь в полевых цветах.

И уходить сейчас не страшно, Пока дремотная Наташа Пускает пузыри в зенит, Пока не помнишь о разлуке, Пока в лицо, глаза и руки Пух одуванчиков летит.

ХВАЛА ГРАНЕНОМУ СТАКАНУ

Тебе, граненый, как алмаз, Мои стихи и вдохновенье. Похмелья гордое виденье Ты явишься еще не раз.

Тебя порой держал герой В руке могучей перед боем. Поэт с курчавой головой И тот, кто должен стать героем.

Бомжи и жители Кремля Твоим канканам были рады, На дне твоем пустом не зря, Как якоря, гремят награды.

А если май и голоса, А если девки и поляна... То, знаешь, без тебя нельзя, Нельзя, товарищ, без стакана.

А если ты попал на пир, Ну не на пир, так на пирушку. Стакан твой бог и твой кумир, Примерно, как поэту - Пушкин.

А если в чуждый дом пришел, В котором ты бывал не часто, С размаха бьешь стакан об пол, И говоришь всем видом - баста!

А если это дом друзей, То лучше в мире нет лекарства, Полнее, друг, стакан налей, За русское я выпью Царство!

Да за великие дела, За славу мировой Державы. И как сказал старик Державин: - Французить нам престать пора, Но Русь любить И пить. Ура!

* * *

И черным железом Иуда рассек Царевен мальчишечьи груди... Не выблевал кровь, и не вздрогнул народ, Не выдохнул: "Буди вам... Бу-у-ди!"

А помнишь, товарищ, расстрелянный Дом И толпы зевак перед Домом?.. О чем говорим? Вспоминаем о ком, Печалясь над попранным троном?