Михаил Светлов - Стихотворения и поэмы

С утра до заката,
Всю ночь до утра
В снегу большевичит
Мурманский край.

Немного южнее
Суровой страны
Бока Ярославля
От крови красны.

А дальше к востоку
Встречает рассвет
Верблюжьей спиною
Уральский хребет.

Эльбрус на Кавказе
Навстречу весне
Грузинскую песню
Мурлычет во сне.

Земля под прицелом,
Под пальцем курок:
Житомир — на Запад,
Ейск — на Восток…

Шумит над Китаем
Косая гроза,
Я вижу сквозь жерла
Косые глаза.

Я вижу, я вижу:
По желтой стране
Китайский Котовский
Летит на коне.

Котовский к Шанхаю
Летит и летит,
Простреленным сердцем
Стучит и стучит.

Друзья! Собирайтесь,
Открыты пути.
Веселая песня,
Смертельный мотив!

Шумит над Китаем
Косая гроза,
Я вижу сквозь жерла
Косые глаза…

Но есть еще Запад
За нитью границ,
Там выцвели вспышки
Походных зарниц,

Там пулями грозы
Еще не шумят,
Народные бунты
Под Краковом спят.

Но только лишь мертвый
Трубач заиграл —
Котовский на Запад
Коня оседлал.

Вельможная Польша
Не сдержит напор,
Стоит на коленях
Варшавский собор.

Шумит над Парижем
Потоком камней
Последняя паперть
Взметенных церквей.

Земля не устанет
Знамена носить…
Веселая песня,
Военная прыть!

Простреленным сердцем
Котовский стучит,
И песня с Востока
На Запад летит.

Время нынче такое: человек не на месте,
И земля уж, как видно, не та под ногами.
Люди с богом когда-то работали вместе,
А потом отказались: мол, справимся сами.

Дорогая старушка! Побеседовать не с кем вам,
Как поэт, вы от массы прохожих оторваны…
Это очень опасно — в полдень по Невскому
Путешествие с правой на левую сторону…

В старости люди бывают скупее —
Вас трамвай бы за мелочь довез без труда,
Он везет на Васильевский за семь копеек,
А за десять копеек — черт знает куда!

Я стихи свои нынче переделывал заново,
Мне в редакции дали за них мелочишку.
Вот вам деньги. Возьмите, Марья Ивановна!
Семь копеек — проезд, про запасец — излишки…

Товарищ! Певец наступлений и пушек,
Ваятель красных человеческих статуй,
Простите меня — я жалею старушек,
Но это — единственный мой недостаток.

Человек обещал
Проводам молодым:
— Мы дадим вам работу
И песню дадим! —
И за дело свое
Телеграф принялся,
Вдоль высоких столбов
Телеграммы неся.

Телеграфному проводу
Выхода нет —
Он поет и работает,
Словно поэт…

Я бы тоже, как провод,
Ворону качал,
Я бы пел,
Я б рассказывал,
Я б не молчал,
Но сплошным наказаньем
Сквозь ветер, сквозь тьму
Телеграммы бегут
По хребту моему:
«Он встает из развалин —
Нанкин, залитый кровью…»
«Папа, мама волнуются,
Сообщите здоровье…»

Я бегу, обгоняя
И конных и пеших…
«Вы напрасно волнуетесь…» —
Отвечает депеша.

Время!
Дай мне как следует
Вытянуть провод,
Чтоб недаром поэтом
Меня называли,
Чтоб молчать, когда Лидочка
Отвечает: «Здорова!»,
Чтоб гудеть, когда Нанкин
Встает из развалин.

Бояре затевают
Новые козни,
Чутко насторожилась
Придворная челядь.
Сидит извозчик
На стареньких козлах,
Думает извозчик
От нечего делать.

Больно уж лютая
Выдалась погода —
Метель продувает
Во все концы.
Сидит извозчик,
Немного поодаль
На пьяной лавочке
Сидят стрельцы.

Петр, соблазненный
Заграничным раем,
Бороды велел
Поостричь боярам.
Бояре в оппозицию:
— Мы не желаем!
Нам-то борода
Досталась не даром!

Петровских ассамблей
Старинные танцы,
Чинные гости
У круглого стола…
Эх, будь я Дмитрием,
Да еще Самозванцем,
Я бы натворил
Большие дела!

Я бы обратился
С речью к боярам:
— Царь — это дорого,
Сколько ни борися!
Я вам согласен
Царствовать даром,
Ну, хотя бы вместо
Годунова Бориса.

Бояре бы ответили
С серьезным выражением,
Хищными глазами
Взглянув из-под бровей:
— Мы-то согласны!
Но есть возражения:
Во-первых, Михаил,
Во-вторых, еврей!

Какое огорчение!
Я не буду императором,
В золоченой карете
По Москве не поеду,
Зато пронесу
Без малейшей утраты
Свое политическое кредо.

Уважаемый лорд!
Не сейчас, так когда-нибудь
Осенит вас знаменьем
Милость господня:
В окруженьи святых
Вознесетесь вы на́ небо
(Я прошу вас не медлить —
Вознеситесь сегодня…)

Для всеобщего мира
Вы ищете средство —
Вы ведь миролюбивы
А ля Иисус.
Правда, сломана мебель
В советском торгпредстве,
Но вы здесь ни при чем, —
Это сыщик, клянусь!..

За далекой водою
Разгромленный Нанкин,
Собираются сироты
У разрушенных стен, —
Это на берег вышли
Английские танки,
Убивают солдаты…
Но не Чемберлен!

Вы? Вы можете
Только приказывать:
Наступать! Покорять!
Расстрелять! Припугнуть!
Ну, а сами, о лорд,
Я уверен — ни разу вы
Не пытались кого-либо
Ну хотя б ущипнуть!..

Говорят, что детей
Вы до слабости любите,
Вы им дарите куклу,
Игрушечный а́тлас,
Может быть потому,
Что невинные губы те
Недостаточно жестки,
Чтоб начать проклинать вас.

Всемогущий господь
Недоволен Европой
Большевистские песни
Запел человек…
Если хлынет вода
Мирового потопа,
Вас господь, словно Ноя,
Устроит в ковчег.

Благодарные богу
За приют, за ночлег и
За его снизошедшую
К вам благодать,
Вы сквозь дождь проплывете.
И в темном ковчеге
Весь парламент —
Вся фауна будет мычать.

(Вы, кажись, недовольны
Становитесь мною?
Вы обижены, лорд?
Так признайтесь же прямо,
Может быть, вы совсем
Не похожи на Ноя,
Может, вы больше
Похожи на Хама?)

Когда ж океан
Возвратится обратно,
Прошу вас заметить:
У края земли
Красное знамя
На груди Арарата
Ветра раздували,
Но снять не смогли.

Над твоей могилой нарастает
Пламенная память о тебе…
Снова капли крови расцветают
На моей прикушенной губе.