Нина Искренко - 151 стихотворение

Полистилистика
это когда средневековый рыцарь в шортах
штурмует винный отдел гастронома № 13
по улице Декабристов
и куртуазно ругаясь роняет на мраморный пол
«Квантовую механику» Ландау и Лифшица

Полистилистика
это когда одна часть платья
из голландского полотна
соединяется с двумя частями из пластилина
а остальные части вообще отсутствуют
или тащатся где-то в хвосте
пока часы бьют и хрипят
а мужики смотрят

Полистилистика
это когда все девушки красивы как буквы
в армянском алфавите Месропа Маштоца
а расколотое яблоко не более других планет
и детские ноты
стоят вверх ногами
как будто на небе легче дышать
и что-то все время жужжит и жужжит
над самым ухом

Полистилистика
это звездная аэробика
наблюдаемая в заднюю дверцу
в разорванном рюкзаке
это закон
космического непостоянства
и простое пижонство
на букву икс

Полистилистика
это когда я хочу петь
а ты хочешь со мной спать
и оба мы хотим жить
вечно

Ведь как все устроено если задуматься
Как все задумано если устроится
Если не нравится
значит не пуговица
Если не крутится
зря не крути
Нет на земле неземного и мнимого
Нет пешехода как щепка румяного
Многие спят в телогрейках и менее
тысячи карт говорят о войне
Только любовь
любопытная бабушка
бегает в гольфах и Федор Михалыч Достоевский
и тот не удержался бы
и выпил рюмку «Киндзмараули»
за здоровье толстого семипалатинского
мальчика на скрипучем велосипеде

В Ленинграде и Самаре 17–19
В Вавилоне полночь
На западном фронте без перемен

Он взял ее через пожарный кран
И через рот посыпался гербарий
Аквариум нутра мерцал и падал в крен
Его рвало обеими ногами
Мело-мело весь уик-энд в Иране

Он взял ее
на весь вагон
Он ел ее органику
и нефть забила бронхи узкие от гона
Он мякоть лопал и хлестал из лона
и в горле у него горела медь
Мело-мело весь месяц из тумана
Он закурил
решив передохнуть

Потом он взял ее через стекло
через систему линз и конденсатор
как поплавок зашелся дрожью сытой
свое гребло
когда он вынимал свое сверло
Мело-мело
Мело

Потом отполз и хрипло крикнул ФАС
И стал смотреть что делают другие
Потом он вспомнил кадр из «Ностальгии»
и снова взял ее уже через дефис
Мело-мело с отвертки на карниз
на брудершафт, как пьяного раба
завертывают на ночь в волчью шкуру
Он долго ковырялся с арматурой
Мело-мело
Он взял ее в гробу

И как простой искусствоиспытатель
он прижимал к желудку костный мозг
превозмогая пафос и кишечный смог
он взял ее уже почти без роз
почти без гордости без позы в полный рост
через анабиоз и выпрямитель

И скрючившись от мерзости от нежности и мата
он вынул душу взяв ее как мог
через Урал, потом закрыл ворота
и трясся до утра от холода и пота
не попадая в дедовский замок
Мело-мело от пасхи до салюта
Шел мокрый снег, стонали бурлаки
И был невыносимо гениталенгениален
его кадык переходящий в голень
как пеликан с реакцией Пирке
не уместившийся в футляры готовален
Мело-мело
Он вышел из пике

Шел мокрый снег, колдобило, смеркалось
Поднялся ветер, харкнули пруды
В печной трубе раскручивался дым
насвистывая оперу дон Фаллос
Мело-мело
Он вышел из воды
сухим как Щорс
И взял ее еще раз

Два тазобедренных сустава
плывут завёрнуты в газету
по тёмным водам подземелья
столь оживлённого в час пик
Навстречу им в сыром угаре
бредёт подвыбитая челюсть
хромая и какой-то хрящик
за ней усердно семенит
А по бокам из труб и трещин
из несуразностей рельефа
на них глядят без выраженья
предметы милой старины
крючки железочки и цепи
багры напильники и гвозди
иголки щипчики тисочки
ножи кастеты топоры
Работы хлопотной орудья
глядят с усталым безразличьем
на проплывающие мимо
плоды их скорбного труда
Пучки волос полоски кожи
глазные яблоки и ногти
трахеи лёгкие мошонки
фаланги рёбра позвонки
Они толпятся с вялой злостью
топя друг друга на стремнинах
кучкуются на поворотах
ложатся в омуте на дно
А поверху плывёт говно
навстречу морю и восходу
К логическому так сказать эсхато —
концу или началу — всё равно
А мне и больно и смешно
И я грожу ему в окно
антисовковою лопатой
порвав контекста полотно
Из глаза выпало бревно
и тоже двинулось куда-то

Я СПЛЮ
я штука я на стрельбах
я в ботанической оправе
я при дворе я при корове
я разбегаюсь побыстрей бы
я непрерывна я дискретна
нет я дискретно-непрерывна
я вас рублю неаккуратно
и падаю не очень ровно
но разве я не Клара Цеткин
не блин не женская принцесса
и разве нет во мне прогресса
и в голове одни осадки
не суйте мне перемещений
и сил физическую норму
я отрабатываю карму
присматривая за вещами
и вещи и слова и силы
друг другу мылят изотерму
я подрифмовываю сперму
в пространстве нежности и соли
в пространстве вогнутом и сжатом
как в лифте падающем мимо
на платье из металлолома
я пришиваю мирный атом
и на предмет изящных новшеств
беру путёвку в жизнь иную
чтобы пройти не поперхнувшись
сквозь заводскую проходную
и по пластмассовым аллеям
в секущей плоскости оргазма
я вылетаю из маразма
как из отдела бакалеи
и повинуясь древним водам
огню лучу и кораблю
я крашу утро чёрным цветом
и сплю чтобы забыть об этом
и забываю что
Я СПЛЮ

жизнь моя ничего не стоит
даже если она священна
даже если она желанна
даже если она прекрасна
перспективна и самоценна
одиозна или убога
даже если в ней нет ни Бога
ни Бакунина с петрашевцем
ни багульника в робкой пене
беззащитных своих эмоций
ни ласкающего мецената
ни цирюльника с хищной бритвой
ни Иуды с лотком черешен
ни червонца что всех умней

Границу переходят только дважды
Пивной ларёк работает до трёх
Наш паровоз летит на всех парах
И я боюсь тебя увидеть без одежды
И я боюсь тебя увидеть без надежды
Не счесть жемчужин в море полудённом
Мы после смерти перешли на ты
Мы после третьей перешли на ты
Реактор стёр случайные черты
между check-point'ом и чемоданом
И солнце мира повалилось за кусты
На все четыре дунуло свободой
Мы вдруг затихли как перед ламбадой
Мы вдруг затихли как перед лампадой
и вытерли слезу — для красоты
И ты не упрекай меня без нУжды
у ж н У ж д а б л и з и т с я не выключая фар
Ночной зефир сгущается в кефир
Скупой границу переходит дважды
Давай зайдём в какой-нибудь подвал
Давай устроим гвалт на всю Европу
И поцелуем царственную лапу
Так как никто ещё не целовал