Олег Ладыженский - Ах, за речкой-рекою… (сборник поэзии)

Когда писатели-фантасты,

Хлебнув винца,

Орут: «Мочить врага прекрасно!

В нас дух бойца!»

Я – реалист. Шепчу: «Не надо,

Уймись, остынь!

Поскольку этот мёртвый рядом,

Почти что ты.»

Тонка граница —

по правде,

по лжи ли –

Меж богом и сатаной…

Бессмысленным

подарили

смысл жизни –

Следить за войной.

Пивка, братишка?

Хлеба?

На!

Зрелищ? Хоть жопой жуй!

Плесень,

почувствуй себя

востребованной,

Баран, привыкай к ножу.

Возбудят,

отласкают,

отмастурбируют,

Кончишь – сольют в инет.

Рифма "нет"

слабонервных

жестоко травмирует,

Приятней рифма "минет".

А если не верите —

подите,

вслушайтесь,

Как хором, на все голоса

Ломаные,

битые,

про́клятые души

Друг другу предлагают сосать.

И в этом похабном

крысином

писке

Слышно на самом донце:

"Мама,

дай мне

родную сиську,

Мама, я боюсь!"

Не бойся, солнце.

Возлюбите друг дружку, на первый-второй рассчитавшись,

Не убий – это к первым, вторым хватит «не возжелай».

Зуб за зуб! Нам, дантистам, любви непосильная тяжесть

Хуже шапки – ну, той, Мономашьей, что всем тяжела.

Рассчитались на первый-второй, ищем третьих,

Кто не в нашем строю, а еще не в ненашем строю –

Изловить, сосчитать, наказать, отказать, запереть их

До расстрела в аду, а потом – мы не против! – в раю.

Эти третьи – мерзавцы, паскуды, скоты, проходимцы,

Третьи-лишние, накипь, их скоро не станет, как пить…

Ну а мы, безусловно, на многое в жизни сгодимся,

Если сверху прикажут, кого и когда возлюбить.

Новости с годами все чудне́й

Или чу́дней, чтоб им было пусто –

Говорят, гадают на говне,

Древнее забытое искусство.

Слушают пророческим ушком,

Пальцы шарят, как у пианиста:

Прошлое прекрасно, но с душком,

Будущее классно, но говнисто!

Из словаря: южное растение, известное тем, что свертывает листья при прикосновении. Перен. знач.: обидчивый человек, недотрога.

Научили говорить не языком –

Клавиатурой,

Научили думать пальцами –

Не мозгом,

Штык назвали молодцом,

А пулю – дурой…

У компьютера сидит не человек —

Мимоза.

А мне сказали, что зима надолго,

Что сапогов по переулкам грохот,

И никого не ждут с надеждой дома,

А ждут с тоской, и это очень плохо.

Хлеб нынче дорог.

А мне сказали, что по щелям ветер

Снует змеей и ищет, ищет, ищет,

Что ветру надо много теплой пищи,

А значит, нам с тобой никак не светит

Уйти из нищих.

А мне сказали… Впрочем, я не слушал,

Не слышал, не внимал, не верил слухам,

Я как мальчишка прыгал через лужи

И радовался каждой мокрой плюхе.

Молчите лучше!

Королевство кривых зеркал,

Царство выгнутых плоскостей —

Я так долго тебя искал

В шторме бешеных новостей,

Я так резко тебя нашел,

Что хоть плачь, хоть пляши, хоть вой…

Хорошо, твержу, хорошо,

Значит, вывезет на кривой.

Значит, в царстве слепых кривой –

Падишах, президент, король!

Охраняет песню конвой,

Обрастает душа корой.

– Вернись в славянский круг, —

Сказал еврей еврею, —

Иначе англосакс

Возьмет тебя в полон!

Свининки съем – а вдруг? —

Под корень пейсы сбрею,

Пойду с братвой плясать…

Ах, город Вавилон!

А когда однажды рассосется,

Развиднеется,

Мы в просветах туч увидим солнце –

Красну девицу,

Станем слышать птиц рассветный гомон

Много чаще мы…

Рассосется! Жить теперь глаголу

Без похабщины.

За фасадом новостей я

Слышу в гаме и смятеньи

Звук вставляемой обоймы:

– Я тебя, козел, святее!

– Это я тебя святее!

– Я святее вас обоих!

Отойду-ка в тень черешни,

Постою там, старый грешник.

У нас одна планета,

Другой планеты нету,

Не дали при раздаче,

Не выдадут взамен.

Кто радуется бедам

Ближайшего соседа,

Тот хоть и гуманоид,

Но полный супермен.

Учит дурак дурака,

Славит болван идиота –

Господи, эта работа

В наших руках.

Хвалит подлец подлеца,

Пишет петух про кукушек —

Господи, выстрелы пушек

В наших сердцах.

Топает вождь за вождем,

Ноет за саммитом саммит —

Господи, сеяли сами,

Сами пожнем.

Все, конец гулянке-лету,

Друг любезный, прощевай!

Не ходи в мою френдленту,

Ах, не перепощивай!

Буду я слезами плакать,

Буду плач своим нести —

Ни к чему мой бложик лайкать,

Нет теперь взаимности!

А ведь им потом не будет стыдно,

Ну ни капли.

Сядут, выпьют. Вспомнят: я да ты, да

Эти, как их…

Скушают поллитру. Плюс по двести.

Лоб в салате.

Вот, сидят. Сидят, обнявшись, вместе.

Ну и ладно.

Сейте разумное, доброе, вечное,

Сейте! Ревнители дела заплечного

Вас занесут в свой блокнот.

Скажут: «Разумное? Сплетни для чайников.

Доброе? Всяко добро от начальника.

Вечное? Вечен синод!»

Думаешь, сильно по нам опечалится

Мудрый народ?

Мы – мирные голуби, горячие головы,

Стальные сердца!

Эй, ястребы-коршуны, глаза перекошены —

Дождетесь конца!

Мы крепкими клювами до смерти залюбим вас,

Воркуя: "Добей!"

Несем стаей по миру, чтоб знали и помнили,

Добро голубей!

Обсуждая внешность врага,

Будь в деталях ясен и прост:

У врага, конечно, рога,

У врага копыта и хвост.

Разъясняя норов врага,

Предъявляй по полному счёт:

Дай ему кусок пирога,

Он сожрет и гаркнет: «Ещё!»

Втаптывая недруга в грязь,

Не стесняйся и не виляй:

Окончанье внятное «мразь»

Ты ко всем словам приставляй.

И тогда, дружок, как пить дать,

За твой каждый праведный пост

Снидет на тебя благодать,

У нее копыта и хвост.

Идут в бурленье говны,

Идут на бойню овны,

И все друзья духовны,

И вся беда – враньё.

Эй, колокол! По ком нам

Трезвонишь, ё-моё?

Жили-были два садиста,