Олег Ладыженский - Ах, за речкой-рекою… (сборник поэзии)

Плюс семинар на самый тонкий вкус,

Плюс все, что захотите, в полный рост,

Но есть один финансовый вопрос…

Академики:

(хором)

Финансовый? Вопрос? Один?!

Федерико:

Вот-вот!

Оплатите ли вы коммандос взвод?

Академики:

(хором)

Коммандос? Взвод?!

Федерико:

А лучше два иль три!

Я в доме, понимаете, внутри

Сижу, и за порог – ни-ни, никак!

Меня снаружи ждет отряд вояк,

И если я хоть в двери, хоть в окно,

Они меня прикончат все равно,

И без коммандос мне не по плечу

К вам вылететь. Ей-ей, не долечу

Без таски, без увечий, без плетей…

5-й академик:

(изумленно)

Вот жизнь замечательных людей!

Король:

(недоверчиво)

Два миллиарда подписей?

Лопес:

Клянусь!

Король:

Два миллиарда? Боже всемогущий!

Кардинал-советник:

Скорее, дьявол. Дьявольская гнусь!

В раю перетряси господни кущи,

Не соберешь и тысячи святых,

А тут мильярды! Грешники, скоты…

Помянешь беса, глянешь – вот и он,

И имя, как известно, легион!

Лопес:

Святой отец, петиция в защиту

Поэта была выложена в вирт.

Сказал бы я, что с Ойкуменой флирт

Дал результаты. Кстати…

Кардинал-советник:

Трепещите!

Флирт с Ойкуменой? Бог вас не простит!

Лопес:

Да я-то что? Поэта бы спасти…

Король:

А что маркиз?

Лопес:

Кричит, что подписантов

Развесит на фонарных он столбах,

А коль столбов не хватит – знать, судьба

Остаток сволочей заслать десантом

На кладбище и выстроить в гробах

Для устрашенья…

Король:

Всех? Без исключенья?

Болезнь ужасна, но страшней леченье!

Пусть подписант ничтожен, как комар —

Два миллиарда подписей… Кошмар!

На этом фоне мы – зубастый цербер,

На этом фоне мы – сортир в раю…

Кардинал-советник:

(с энтузиазмом)

Давайте, я их отлучу от церкви!

Давайте, наложу епитимью!

Король:

Допустим, эти горе-легионы,

Источник наших бедствий и тревог,

Всем скопом прилетят к нам в Эскалону

И гаркнут: «Где поэт? Спасай его!»

Да мы оглохнем от такого шума,

Да мы от суеты сойдем с ума,

Да мы…

Кардинал-советник:

Утешить короля спешу я –

Пускай летят! У нас ведь есть тюрьма!

Король:

Вы идиот, хоть человек ученый –

Тюрьма на два мильярда заключенных?

Лопес:

(в сторону)

Замечу, как большой знаток петиций —

Никто, конечно, к нам не прилетит,

Но пусть его величество боится,

Пускай теряет сон и аппетит.

Когда монарх от страха впал в маразм,

Поэт весомей в два мильярда раз!

Федерико

(играет на гитаре):

Скачет всадник

к горам далеким,

Сеньорита

глядит с балкона,

Скачет всадник

назад к балкону,

Сеньорита

спешит навстречу,

Вышли сроки,

остались строки,

Вышло время,

ни день, ни вечер,

Как найти нам,

как обрести покой?

Ах, где найти покой?

Кончита

(пляшет, стучит кастаньетами):

А любовь

мелькает в небе,

Волну венчает

белым гребнем,

Летает и смеется,

и в руки не дается,

Не взять ее никак!

О Эскалона, красное вино!

Федерико

(играет на гитаре):

Насмерть всадник

коня загонит,

Сеньорита

подметки стопчет,

Не сойтись им

на этом свете,

Не сойтись им

за краем гроба,

В этом танце –

о, ритм агоний! –

В этом танце –

о, смерти почерк! –

В этом танце

для них покоя нет.

Ах, где найти покой?

Кончита

(пляшет, стучит кастаньетами):

А любовь

мелькает в небе,

Волну венчает

белым гребнем,

Летает и смеется,

и в руки не дается,

Не взять ее никак!

О Эскалона, красное вино!

Федерико

(играет на гитаре):

Ночь упала,

текут чернила,

Встало утро,

бела бумага,

День мелькает

пером гусиным,

Пишет время,

Господь читает,

Нет покоя

без встречи с милой,

Нет покоя

без блеска шпаги,

Рай ли, ад ли,

нигде покоя нет.

Ах, где найти покой?

Кончита

(пляшет, стучит кастаньетами):

А любовь

мелькает в небе,

Волну венчает

белым гребнем,

Летает и смеется,

и в руки не дается,

Не взять ее никак!

О Эскалона, красное вино!

Кончита:

Я смущаюсь!

1-й репортер:

Сеньорита!

Дело будет шито-крыто,

Все тип-топ, крутое шоу…

Кончита:

Я стесняюсь!

2-й репортер:

Хорошо же!

У стеснительных красоток

Рейтинг крепкий и высокий!

Кончита:

(с подозрением)

Рейтинг?

3-й репортер:

Есть такая штука,

Без неё не жизнь, а мука,

Если ты умом не вышел,

Рейтинг подними повыше,

Если ты урод порою,

Рейтинг пусть стоит горою…

Как у нашего поэта

С этим делом?

Кончита:

Дело это

У него стоит покамест,

Если помогать руками…

Репортеры:

Мы поможем! Мы подскажем!

Мы и снимем, и намажем,

И поддержим, и направим,

И ускорим, и восславим,

Воплотим и в сталь, и в камень,

Языком, душой, руками,

Завернем и в шелк, и в ситец –

Только, детка, согласитесь!

Кончита:

(решается)

Ах, теряю честь свою!

Что же дать вам?

Репортеры:

Интервью!

Секретарь:

(докладывает)

Три тысячи храбрейших храбрецов,

И всяк горой стоит за Федерико!

Герцог:

(озабоченно)

А что маркиз? Каков его отряд?

Секретарь:

Три тысячи подлейших подлецов,

И каждый рот уже раскрыл для крика!

Едва в мерзавца влепим мы заряд,

А шпагою добавим, вне сомнений,

Он завопит от ярких впечатлений,

Чтоб замолчать навеки…

Герцог:

Очень рад

Такому боевитому настрою.

А что же наши воины?

Секретарь:

Не скрою,

Их рты нередко изрыгают брань,

Но эта брань бесчестит вражью дрянь,

А значит, все ругательства – молитвы,

Звучащие в канун великой битвы!

Герцог:

Пожалуй, и маркизовы орлы

Для нас немало припасли хулы…

Секретарь:

(с пренебрежением)

О, их хула – весенний теплый дождь!

Ты от врага лихих проклятий ждешь,

Ты жаждешь брани искренней и длинной,

Но если враг – дикарь и сумасброд,

Он грязной чушью наполняет рот,

Как рыночный дурак – размокшей глиной,

И пусть наш враг ретив, свиреп и зол,

Он сплюнет грязь себе же на камзол!

Герцог:

Отличный образ! Вы случайно…

Секретарь:

Да!

Поклонник я сеньора Федерико,

И сам себе шепчу порою: «Ври-ка!

Изящней ври! Изысканнее ври!»

И сразу все сжимается внутри,

И я уж не чиновник, а поэт,

И я…

Герцог:

Так вы сейчас соврали?

Секретарь:

Нет!

Мой принц, пусть враг вонзит в меня ножи,

Когда я вам скажу хоть слово лжи!

Герцог:

Похвально!

Значит, воинства равны,

Коль не глядеть с моральной стороны.