Галактион Табидзе - Стихотворения

О, только не это, не это!
Могильщик, смеяться не смей!
Пусть женщина ищет ответа,
Достойного чести своей!
Ищи же, о женщина, слово,
Что хлещет, как бич или плеть,
Всей честью, всей памятью вдовьей
Мужчине достойно ответь!
Ведь тело любимого только
Вчера ты земле предала!
Ведь ты не забыла нисколько,
Какой ты печальной была!
Увидишь, могильщик, что сразу
Найдет она гневный ответ,—
Такую придумает фразу,
Какой не слыхал еще свет.

Но женщина шепчет стыдливо:
«Люблю и с тобой заодно…
Мы оба теперь несчастливы,
И горе нас мучит одно.
Исчезло тяжелое время,
И жизнь обновилась моя,
Забудем страдания бремя,
Я буду навеки твоя!»

Да, камень надгробный — забвенье
Умерших мужей или жен,
Бесспорно могильщика мненье,
И прав в своей горечи он.
И вот уже лето проходит,
Засохли, истлели венки.
Ни тот ни другая не ходят
С могил обрывать сорняки.
Пусть думы людей не тревожат
Кладбищенской тишины,
Пусть суетность мира не может
Нарушить бессмертия сны.
Не нужны житейские грезы,
И даже в конце-то концов
Не нужны ни розы, ни слезы
Спокойному сну мертвецов.
Никто вас от сна не пробудит
И не позовет никуда.
И мертвых живые забудут, —
Так было и будет всегда.

Вот колокол бьет похоронный,
И новые вносят гроба,—
И тех поседевших влюбленных
Настигла земная судьба.
Могильщики гвозди вбивают,
Усмешка крива и горька,—
На свете вот так и бывает,
Вот так и бывало века.

Умерших забытые кости,
Да будет вам мир и покой!
Мне грустно на этом погосте
О жизни подумать людской.

Я, полюбив, пронес любовь сквозь годы,
Мне и сейчас переполняет грудь
Дыханье той любви и той свободы…
О них, прошу я, спой мне что-нибудь!

Рассвет погас. Я разглядеть не в силах
Грядущее сквозь сумрачную муть.
И молодость мою запорошило…
О ней, о ней ты спой мне что-нибудь!

Я видел дни и взлета, и паденья,
Победоносных орд кровавый путь,
Я видел всё: огонь, опустошенье…
О, хоть об этом спой мне что-нибудь!

Всё было неизведанно и ново.
Я жив! Но горя мне пришлось хлебнуть.
Я не отрекся от борьбы суровой.
О той борьбе ты спой мне что-нибудь!

Бушуй, беснуйся, жизни океан,
Безумствуй, плюй в глаза мне грязной пеной, —
Седой скале не страшен ураган;
Я устою! Мне море по колено!

Не раз в лицо хлестал мне злобный шквал,
Грозя низринуть в бездну роковую,
Не раз своею грудью отражал
Я клевету и ненависть людскую;

Не раз мой парус, прорванный насквозь,
Не слушая руля, не внемля стонам,
В тумане, без дороги, вкривь и вкось
Носил меня по волнам разъяренным!

Лихой удел в борьбе меня постиг,
Сказал «прости» я радужным мечтаньям.
Утрат моих не счесть, но вместо них
Суровый опыт стал мне достояньем.

А опыт никому уж не отнять,—
За ним, зовя насилие к ответу,
Иду я в бой! Мне нечего терять —
Приобрести ж могу я всю планету!

Бушуй, беснуйся, жизни океан,
Безумствуй, плюй в глаза мне грязной пеной,—
Седой скале не страшен ураган;
Я устою! Мне море по колено!

Пусть я глупец и лжет моя мечта,
Но без мечты душа моя пуста.
И сердце снова ждет, и видит сны,
И верует в приход своей весны, —
Весны надежд, свершенных наяву,
Весны, ради которой я живу.

Вот сижу и пишу. Лунный свет — словно дым.
И колеблет свечу ветерок-нелюдим.

Серебристая ночь ткет и вяжет печаль,
И сирени невмочь сбросить лунную шаль.

А небесную глубь просквозила насквозь
То ли песнь, то ли грусть, то ли облака гроздь.

Этим тайным свеченьем спеленута даль,
И вплетается тень в белопенный хрусталь.

Так и я, скрыв печаль одинокой души,
Тайнодержцем живу среди мрака и лжи.

Никому не дано ни унять, ни украсть
Эту дивную тайнодержавную власть.

И хоть кто-нибудь в мире прозреет ее
Освященное лирою небытие?

О, не вкрадчивой ласке медлительных дев
Подвести под огласку мой тайный напев!

Даже кубок заклятый с проклятым вином
Осушу без оглядки и — вверх дном, вверх дном!

Только ночь, сквозь бессонье привет мне даря,
Поняла тайнословье. Она лишь да я.

Эту горькую быль не дано превозмочь.
Внемлем гласу судьбы — я и ночь, я и ночь.

В какую даль легла моя дорога?
Где утешенье я найду, изгой?
Что обрету у отчего порога
И с чем вернусь, отравленный тоской?

Не ведаю. Но рьяно и упорно
Веду я счет бессонницам и дням,
Прислушиваясь — начеку ли ворон,
Напутствующий к гибели меня.

Так и живу. А на кого я с детства
Не смел поднять, благоговея, взгляд,
Умыли руки, обратились в бегство,
Их нет. Им невдомек и невдогад.

Кому не дороги воспоминанья
Несбывшихся надежд и светлых снов?
Я их зову на новое свиданье,
Но вспыхнет слабый луч — и был таков.

В какую даль легла моя дорога?
Где утешенье я найду, изгой?
Что обрету у отчего порога
И с чем вернусь, отравленный тоской?

Не ведаю. Но в маете жестокой
Изнемогла душа на склоне дня.
Не вижу друга и не слышу бога.
Их нет. Им недосуг. Не до меня.

Корабль погубят ураганы,
Раздастся плач в часы невзгод,
Но знак страны обетованной
Видением креста блеснет.

Пловцы! Обманет ожиданье.
Пусть крест тогда клянут рабы,
Распятье и венок страданья
Прими как высший дар судьбы!

Так гибельной и страшной ночью,
Чтоб через ад тебя вести,
Предстанет пред тобой воочью
Тень Беатриче на пути.

Иди за ней! Пусть нет спасенья!
Среди сует и малых дел
Высоких дум и вознесенья
Прими спасительный удел.

Забилось сердце яростно в груди:
И я уже не тот, что был когда-то!..
Прочь с моего пути, туман проклятый,
Сырая ночь, мне путь освободи!