Александр Артёмов - Имена на поверке

Хоть становлюсь я угрюмым, упорным,
меня иногда, как прежде, влекут
в дымное небо кричащие горны,
знамена, стреляющие на ветру…

Но это случается реже, реже.
И, видимо, скоро в последний раз
почудится мне оружия скрежет,
каменных стен огромные брусья…

Крепость в дыму, крепость в огне.
И, возглавляя отряды, мчусь я
на безупречно белом коне.

Что там на башне — не флаг ли белый,
или вспорхнул от выстрелов дым?

Проломы в стене — не ловушка смелым.
Они триумфальные арки им!

Мой скакун пролетает над бездной.
Рвы за спиною. Вперед! Вперед!

Все ближе, ближе топот железный,
вдруг распахнулись ворота! И вот,

качнув головою, улыбаюсь устало:
Борис, Борис, довольно сражаться.
Ведь тебе ни много, ни мало —
уже почти девятнадцать.

Проходит поезд через лес,
колесами стучит.
По крепким шпалам льются рельс
тяжелые ручьи.

И, к небесам стремясь пустым,
средь сосен и берез
летит такой же русый дым,
как прядь твоих волос,

да пляшет, утоляя взгляд,
деревьев хоровод:
передние бегут назад,
а дальние — вперед…

Мелькнули молнии несколько раз.
Все настойчивей грома удары
Повторяют прохожим приказ:
Освободить тротуары!

Старушечка, опуская веки,
Походкой дрожащей
Через улицу спешит к аптеке.
Вошел гражданин в магазин ближайший.

И вот уж пробитый каплями первыми
Красный флаг, что спокойно висел,
Вдруг, как что-то живое, с нервами,
Весь рванулся навстречу грозе.

С шумом на город притихший, серый,
Дробясь об асфальт, уходя в песок,
Дождевые прозрачные стрелы
Густо льются наискосок.

В футболке, к телу прильнувшей компрессом,
В брюках блестящих, потяжелевших,
Шагаю ливню наперерез я,
Почти спокоен, упорен, насмешлив.

Лучше так вот шагать всю жизнь,
Чем, грозу переждя,
Вслед за теми послушно плестись,
Кто прошел сквозь стрелы дождя.

Поезд легко идет на подъем,
Сосны сбегают вниз,
Рельсы пылают белым огнем,
Дым улетает ввысь.

Вижу я из окна вагона
Землю, небо да лес зеленый.
Словно льдины в морской синеве,
Движутся облака.
Вешний ветер приносит ко мне
Запах березняка.
Густая листва сверкает дрожа…
Как страна моя хороша!

Вдруг, все заслоняя, загрохотав,
Врывается встречный товарный состав.
Мелькают платформы одинаковой формы.
По-хозяйски ровно уложены бревна.
Колеса в такт стучат: «так-так».
Последний вагон исчез —
И снова небо да лес.
Березовый запах доносится снова…

Я еще сильнее взволнован:
Он мне напомнил, этот состав,
Бревна везущий к стройке,
О новаторских чудесах,
О будничной нашей героике.
Я думаю, видя, как листья дрожат,
Как уплывают тучи:
Да, страна моя хороша!
А будет — еще лучше!

С завистью большой и затаенной
На отца смотрел я потому,
Что наган тяжелый, вороненый
Партия доверила ему.
Вечерами зимними, при лампе
Он рассказывал,
как их отряд
Атакующей кулацкой банде
Указал штыками путь назад;
Как в сугробы падали бандиты,
Черной кровью прожигая снег;
Как взвивался пулями пробитый
Красный флаг над сотней человек;
Как партийцы шли вперед бесстрашно,
Шли,
а ветер заглушал «ура-а»,
Как скрестили в схватке рукопашной
Взгляд со взглядом,
штык с штыком врага…..
Наизусть я знал рассказ подробный.
Каждый вечер все же мне опять
Вдруг казались неправдоподобны
Стулья,
шкаф,
и лампа,
и кровать.
Все они куда-то исчезали,
Стены расступались,
и тогда
Предо мной бесшумно проплывали
Тучи дыма,
флаги и снега…
…Вспоминаю с гордостью теперь я
Про рассказы своего отца.
Самому мне Родина доверит
Славное оружие бойца.
Охватило страны пламя злое
Новых разрушительных боев,
Вовремя пришло ты, боевое
Совершеннолетие мое.
Встану я, решительный и зоркий,
На родном советском рубеже
С кимовским значком на гимнастерке,
С легкою винтовкою в руке.
И откуда б враг ни появился —
С суши,
с моря
или с вышины, —
Будут счастья нашего границы
От него везде защищены.
Наши танки
ринутся рядами,
Эскадрильи
небо истемнят,
Грозными спокойными штыками
Мы врагу
укажем путь назад.

Все с утра идет чредой обычной.
Будничный осенний день столичный —
Славный день упорного труда.
Шум троллейбусов, звонки трамваев,
Зов гудков доносится с окраин,
Торопливы толпы, как всегда.
Но сегодня и прохожим в лица
И на здания родной столицы
С чувствами особыми гляжу,
А бойцов дарю улыбкой братской:
Я последний раз в одежде штатской
Под военным небом прохожу.

Новый чемодан длиной в полметра,
Кружка, ложка, ножик, котелок…
Я заранее припас все это,
Чтоб явиться по повестке в срок.

Как я ждал ее! И наконец-то
Вот она, желанная, в руках!..
…Пролетело, отшумело детство
В школах, в пионерских лагерях.

Молодость девичьими руками
Обнимала и ласкала нас,
Молодость холодными штыками
Засверкала на фронтах сейчас.

Молодость за все родное биться
Повела ребят в огонь и дым,
И спешу я присоединиться
К возмужавшим сверстникам своим!

У эшелона обнимемся.
Искренняя и большая
Солнечные глаза твои
Вдруг затуманит грусть.
До ноготков любимые,
Знакомые руки сжимая,
Повторю на прощанье:
«Милая, я вернусь.
Я должен вернуться, но если…
Если случится такое,
Что не видать мне больше
Суровой родной страны, —
Одна к тебе просьба, подруга:
Сердце свое простое
Отдай ты честному парню,
Вернувшемуся с войны».

Метров двести — совсем немного
Отделяют от нас лесок.
Кажется, велика ль дорога?
Лишь один небольшой бросок.

Только знает наша охрана —
Дорога не так близка.
Перед нами — «ничья» поляна,
А враги — у того леска.

В нем таятся фашистские дзоты,
Жестким снегом их занесло.
Вороненые пулеметы
В нашу сторону смотрят зло.