Федор Сологуб - Том 3. Восхождения. Змеиные очи

Блеснув унынью моему
Мгновенно ясною улыбкой,
Ты убежала снова в тьму,
Как будто ты была ошибкой,

Как будто здесь на берегу
Не надо яркого мельканья,
Ни огневого полыханья,
Ни смеха в пламенном кругу.

Все эти ваши слова
Мне уж давно надоели.
Только б небес синева,
Шумные волны да ели,

Только бы льнула к ногам
Пена волны одичалой,
Сладко шепча берегам
Сказки любви небывалой.

Я опять, как прежде, молод,
И опять, как прежде, мал.
Поднимавший в небе молоты
Надо мною, задремал.

И с врагом моим усталым
Я бороться не хочу.
Улыбнусь цветками алыми,
Зори в небе расцвечу.

Белых тучек легкий мрамор –
Изваяний быстрых ряд.
Пена волн плескучих на море
Вновь обрадовала взгляд.

Я слагаю сказки снова,
Я опять, как прежде, мал.
Дремлет молния лиловая,
Громовержец задремал.

Отчего боятся дети,
  И чего?
Эти сети им на свете
  Ничего.

Вот, усталые бояться,
  Знаем мы,
Что уж близкие грозятся
  Очи тьмы.

Мурава, и в ней цветочки,
  Жёлт, синь, ал,–
То не чёрт ли огонёчки
  Зажигал?

Волны белой пеной плещут
  На песок.
Рыбки зыбкие трепещут
  Здесь у ног.

Кто-то манит, тянет в море.
  Кто же он?
Там, где волны, на просторе
  Чей же стон?

Вы, читающие много
  Мудрых книг,
Испытайте точно, строго
  Каждый миг,

Ах, узнайте, проследите
  Всё, что есть,
И желанную несите
  Сердцу весть!

Нет, и слыша вести эти,
  Не поймёшь,
Где же правда в нашем свете,
  Где же ложь!

Был простор небес огромен,
А в лесу был воздух томен,
Благовонных полон смол.
Омрачённый думой строгой,
Кто-то шёл лесной дорогой,
За собой кого-то вёл.

Точно выходцы из гроба,
Шли они, молчали оба.
В струях воздуха текла,
Тяжела, как ладан дымный,
Все земные наши гимны
Растворившая смола.

Прошли пред вами времена,
Свершились знаменья и сроки,
И начертали письмена
На свитках пламенных пророки.

И в довершенье чудесам
Страданья подвига подъемлю,
И, человеком ставши, сам
Пришёл на стынущую землю

Святые зерна божества
Вложить в двусмысленные речи,
Открыть законы единства
И тождества противоречий.

Освобождая от греха,
От лютых кар несовершенства,
Я в звоне каждого стиха
Дарю вам радуги блаженства.

Хмельный, ельный запах смол
На дорогу вновь прольётся.
Снова небу тихий дол
Безмятежно улыбнётся.

Там, где берег над рекой
Обовьётся полукругом,
Я пройду с моей тоской
Над росистым, мглистым лугом.

Я прильну к земле опять
В равнодушии усталом
Хоть немного помечтать
О нездешнем, небывалом,

И Божественная Мать
С лёгким, белым покрывалом
Мне подарит снова сны
Утешающей весны.

Ликуй, звени, блести, мой лёгкий, тонкий стих,
Ликуй, мой звонкий стих, о радостях моих.

Я кроткою мечтой тоску преодолел,
И сладко полюбил, и нежно пожалел.

И так люблю, губя, – и так, любя, гублю,
И, погубив, опять прильну, – и оживлю.

Поняв механику миров
И механичность жизни дольной,
В чертогах пышных городов
Мы жили общиной довольной,

И не боялись мы Суда,
И только перед милым прахом
Вдруг зажигались иногда
Стыдом и острым страхом.

Возник один безумец там,
И, может быть, уже последний.
Он повторил с улыбкой нам
Минувших лет смешные бредни.

Не понимая, почему
В его устах цветут улыбки,
Мы не поверили ему.
К чему нам ветхие ошибки!

На берег моря он бежал,
Где волны бились и стонали,
И в гимны звучные слагал
Слова надежды и печали.

Так полюбил он мглу ночей
И тихо плещущие реки,
Что мест искал, где нет людей,
Где даже не было б аптеки,

И, умирая, он глядел
В небесный многозвёздный купол,
Людей не звал и не хотел,
Чтоб медик пульс его пощупал.