Федор Сологуб - Том 3. Восхождения. Змеиные очи

Чем недоступней, тем прекрасней,
Чем дальше, тем желанней ты, –
И с невозможностью согласней
Твои жемчужные мечты.

Земное тягостное тело
Твоей святыни не одело,
Тебе чужда земная речь, –
Недостижимая богиня!
Земля – темница и пустыня, –
И чем бы ей тебя привлечь?

Забудь, что счастье ненадежно,
   Доверься мне,
И успокойся безмятежно
   В блаженном сне.

Мгновенья сладкие сгорели, –
   Но что тужить!
Для тайной и высокой цели
   Нам надо жить.

В обманах счастия земного,
   В кипеньи сил,
Ты прелесть таинства иного
   Уже вкусил.

Как часто хоронят меня!
Как часты по мне панихиды!
Но нет дня меня в них обиды,
Я выше и Ночи, и Дня.

Усталостью к отдыху клонят,
Болезнями тело томят,
Печалями со света гонят,
И ладаном в очи дымят.
Мой путь перед ними не понят,
Венец многоцветный измят, –
Но, как ни поют, ни хоронят,
Мой свет от меня не затмят.

Оставьте ненужное дело,
Направьте обратно ладью, –
За грозной чертою предела
Воздвигнул я душу мою.
Великой зарёю зардела
Любовь к моему бытию.
Вселенское, мощное тело
Всемирной душе создаю.

Ладью мою вечно стремите
К свершению творческих дел, –
И если найдёте предел,
Отпойте меня, схороните!

Никто не убивал,
Он тихо умер сам, –
Он бледен был и мал,
Но рвался к небесам.

А небо далеко,
И даже – неба нет.
Пойми – и жить легко, –
Ведь тут же, с нами, свет.

Огнём горит эфир,
И ярки наши дни, –
Для ночи знает мир
Внезапные огни.

Но он любил мечтать
О пресвятой звезде,
Какой не отыскать
Нигде, – увы! – нигде!

Дороги к небесам
Он отыскать не мог,
И тихо умер сам,
Но умер он как бог.

Иду в лесу. Медлительно и странно
Вокруг меня колеблется листва.
Моя мечта, бесцельна и туманна,
  Едва слагается в слова.
И знаю я, что ей слова ненужны, –
  Она – дыхания нежней,
  Её вещания жемчужны,
  Улыбки розовы у ней.
    Она – краса лесная,
    И всё поёт в лесу,
  Хвалою радостной венчая
    Её красу.

О лихорадочное лето!
То ветра холод, то солнца зной.
Холодной мглою земля одета,
Ручей смеётся в тени лесной.

Он притаился в долине тесной.
Ему забавно, что много туч.
Ему противен Змей небесный, –
Как меч разящий, – блестящий луч.

Благословлять губительные стрелы
И проклинать живящие лучи, –
Вот страшные и тесные пределы.
К иным путям затеряны ключи.

В мучительных безумствуя хуленьях,
В бессмысленной безумствуя хвале,
Живи в безвыходных томленьях,
Влачись на бедственной земле.

Отравленной стрелы вонзилось жало, –
Лобзай её пернатые края:
Она – твоя, она тебя лобзала,
Когда померкло солнце бытия.

Мы скучной дорогою шли
  По чахлой равнине.
Уныло звучали шаги
  На высохшей глине,
А рядом печально росли
  Берёзки на кочках.
Природа больная! Солги
  В колосьях, в цветочках.

Обмана мы жаждем и ждём,
  Мы жаждем обмана.
Мы рвёмся душой к небесам
  Из царства тумана.
Мы скучной дорогой идём
  Вдоль скудного поля.
Томительно грезится нам
  Далёкая воля.

Он не знает, но хочет, –
Оттого возрастает, цветёт,
Ароматные сладости точит,
И покорно умрёт.
Он не знает, но хочет.

Непреклонная воля
Родилася во тьме.
Только выбрана доля –
Та иль эта – в уме,
Но темна непреклонная воля.

Умереть или жить,
Расцвести ль, зазвенеть ли,
Завязать ли жемчужную нить,
Разорвать ли лазурные петли,
Всё равно – умереть или жить.

В его устах двусмысленны слова,
И на устах двусмысленны улыбки.
Его душа бессильна и мертва,
А помыслы стремительны и зыбки.

Его любить никто не захотел,
Никто не мог его возненавидеть.
Неузнанным пребыть – его удел, –
Не действовать, не жить, а только видеть.

Касатики качаются
Над тихою водой,
Качаются, прощаются
С недолгою красой.

Качаются касатики
У зыбкой глубины,
И бедные лунатики
В их прелесть влюблены.

О, забвение! Низойди, обмани!
В воспоминаниях тягостны дни.

Прегрешения выше гор.
В заблуждениях обидный позор.

Если счастье манило, оно ушло.
Все дары жизнь разбила, как стекло.

О, забвение! Если бы всё стереть!
Если б всё прошлое могло умереть!

Но судьба говорит: «Только с тобой.
Умри, и всё прошлое уведи с собой».

Люблю блуждать я над трясиною
  Дрожащим огоньком,
Люблю за липкой паутиною
  Таиться пауком,
Люблю летать я в поле оводом
  И жалить лошадей,
Люблю быть явным, тайным поводом
  К мучению людей.
Я злой, больной, безумно-мстительный,
  За то томлюсь и сам.
Мой тихий стон, мой вопль медлительный, –
  Укоры небесам.
Судьба дала мне плоть растленную,
  Отравленную кровь.
Я возлюбил мечтою пленною
  Безумную любовь.
Мои порочные томления,
  Всё то, чем я прельщён, –
В могучих чарах наваждения
  Многообразный сон.
Но он томит больной обидою.
  Идти путём одним
Мне тесно. Всем во всём завидую,
  И стать хочу иным.

Нарядней осени и лета,
Улыбкой юною согрета,
И весела и молода,
Вольнолюбивою весною
Она сияла предо мною,
Как незакатная звезда.

Но странно, – отзвуки печали
В её речах всегда звучали,
Такие горькие слова
Она порой произносила,
Что скорби мстительная сила
Брала мгновенные права.

Потом опять цвела улыбкой.
Хотелось верить, что ошибкой
Слова упали с милых уст, –
Как иногда шалун-проказник,
В лесу бродя в весёлый праздник,
Посадит гриб на свежий куст.