Федор Сологуб - Том 7. Изборник. Рукописные книги

Мала ворона,
Да рот широк.
Живёт Матрёна, –
Ну язычок!

Кого подцепит,
Никто не рад.
Словечко влепит,
Все повторят.

Из подворотни
Таскает сор.
Сплетает сплетни,
Разносит вздор.

Как попала на эстраду
  Деревенщина,
В теле чувствует усладу
  Эта женщина.

Здесь за ширмою она
  Ну румяниться.
На эстраду введена,
  Ну жеманиться.

Распевает она песни
  Очень сальные,
И от хохота хоть тресни,
  Шкеты зальные.

Свищут, грохают, стучат
  Всюду валенки…
…Мирно спит мальчонка
  В тихой спаленке.

И во сне встречаться сладко
  С ангелом-хранителем.
Слабо теплится лампадка
  Пред Спасителем…

…Для чего грешит всю ночь
  Эта женщина?
Уходи с эстрады прочь,
  Деревенщина!

Два блага в мире есть, добро и зло,
Есть третье, но неведомое людям.
Оно в саду Эдема расцвело.
Хоть вспомним мы его, но позабудем.

Его назвать я не умею сам,
А приблизительно назвать не смею,
И утешаюся лишь тем, что там
Я этим благом снова овладею.

А потому земная жизнь моя
Сложилась, людям вовсе непонятна,
И мудрая Эдемская змея
Таит свои пленительные пятна.

Зелёные глаза сверкнут во мгле,
Раздвоенный язык она покажет,
Прошепчет свой завет немой земле,
И снова в свой глубинный мрак заляжет.

Тебя я не устану славить,
Любовь единая моя.
Не знаю я, куда мне править,
Но мчит стремительно ладья.

Незримый Кормчий не обманет.
Его словам моя рука
Повиноваться не устанет,
Хоть цель безмерно далека.

Весь мир окутан знойным бредом,
Но из ущелий бытия
К тебе стремлюсь я верным следом,
Любовь единая моя.

За Альтаиром пламенея,
Уже мне виден твой чертог.
Для вечной встречи Алетея
Сандалии снимает с ног.

В пути безмерном ты устала,
Устала так же, как и я,
Но скоро снимешь покрывало,
Любовь единая моя.

В унылую мою обитель,
Вокруг которой бродит злость,
Вошёл Эдемский светлый житель,
Мальчишка милый, дивный гость.

Босыми шлёпая ногами
О мой натёртый гладко пол,
Он торопливыми шагами
Ко мне с улыбкой подошёл,

И в кресло тихо сел он, рядом
С моим столом, и посмотрел
В глаза мне прямо долгим взглядом,
Как бы струившим токи стрел.

«О, бедный друг мой, как исхожен
Перед душой твоей порог!
Ты всё ещё неосторожен,
И оградить себя не мог.

Впустил ты злость, тоску, тревогу,
И раздражение, и ложь.
С собою в дальнюю дорогу
Грехов ты много понесёшь». –

«Мой милый мальчик, мой вожатый,
Я вижу глаз твоих лучи,
Но тьма во мне, и, тьмой объятый,
Тебя прошу я: научи.

Скрывать я ничего не смею,
Тебя не смею обмануть.
Скажи мне вновь про Алетею
И укажи к ней верный путь.

Веди меня, вожатый милый,
А здесь всегда меня храни,
Из кельи тёмной и унылой
Гостей незваных изгони».

Человечек Божий,
Ни на что не гожий,
Был набит рогожей
И обтянут кожей.
  Водку пил,
С пьяной, красной рожей
  Он ходил,
Часто суесловью
Или буесловью
  Предан был.
Звался по сословью
  Мещанин,
А жену Прасковью
  Мял, как блин,
Тряс её, как грушу.
  Вдруг конец, –
Отдал Богу душу
  Молодец;
И жена завыла:
«Очень мой Данила
  Был хорош,
И теперь другого,
Славного такого,
  Как ты хошь,
Муженька лихого.
Парня удалого
  Не найдёшь!»

Дивной жизни преизбытка
Ты ещё не испытал,
И блаженного напитка
Ты доныне не вкушал;

Но когда судьба приблизит
Кубок тот к твоим устам,
Он тебя или унизит,
Иль поднимет к небесам.

Причастившися, спасенье
Люди не всегда найдут:
Грешник примет причащенье
В обличение и в суд.

Опасайтесь преизбытка
Первородных диких сил,
Чтоб священного напитка
Жгучий яд не отравил.

Словами установишь срок
Для исполненья и для встречи.
Слова лежат в узорах строк,
Слова кипят в изустной речи.

Непрочно пишет карандаш.
Тогда лишь, в важном деле всяком,
Векам ты слово передашь,
Когда его покроешь лаком, –

Но что написано пером,
Не вырубишь и топором,
А впрочем, сжечь бумагу можно
Нарочно иль неосторожно.

Живое слово всех прочней.
Ты это часто испытаешь.
Оно, как юркий воробей,
Раз вылетело, не поймаешь.

Хоть средство есть, – внимать изволь
Народной мудрости уроки:
Поймаешь, коль на хвост сороке
Успеешь ты насыпать соль.

Иначе речь и ту, и эту,
Всё, что сказал ты в простоте,
Сорока тотчас на хвосте
Уж разнесёт-таки по свету.

Чёрная корова
Весь мир поборола.
Месяц под ногами,
Звёзды за боками.

Чёрную корову
Повстречали дрёмой,
Величали храпом
Да великим страхом.

Вот уж на востоке,
Раздувая боки,
Рыжий конь топочет.
Чёрная корова

Уж не так сурова,
Уж она комола,
И убраться хочет.
Прыгая спросонок,

Чахлый жеребёнок,
Ухмыляясь, мочит
Ноги ей росою,
Земною слезою.

Летом молодица,
А зимой вдовица.
Летом парень рад
С нею прокатиться, –
Пусть народ дивится:
Вишь, её наряд –
Вёсла или парус.
За веслом стеклярус,
Парус ветра вздох
Надувает пышно, –
И скользит неслышно.
Да не будь же плох:
Станет миру жалко,
Коль тебя русалка
По стремнине вод
Понесёт, заманит,
И с молодкой втянет
В свой водоворот.

Летом молодица,
А зимой вдовица.
Заперта в сарай,
И одна томится,
И народ глумится:
«Ништо, поскучай!»

Покуковала, улетела,
И уж не слышится ку-ку,
А вновь примись она за дело,
Так наводила бы тоску.

Но что же! Слышу однозвучный,
Всегда один и тот же тук.
Ах, как приятен был бы скучный,
Но всё же милый сердцу звук!

Теперь живёшь и не гадаешь,
Ну, сколько жить ещё мне лет.
Ведь всё равно, так верно знаешь,
Что настоящей жизни нет.