Ван Вэй - Стихотворения

Будут нас сопровождать.

Отвечаю Чжану Пятому *

В Чжуннани есть лачуга

К ней заросла дорожка.

Там на седые горы

Гляжу я из окошка.

Гостей там не бывает,

И заперты ворота.

Никто не потревожит,

Безделье и дремота.

Один ловлю я рыбу

И пью вино хмельное.

Приехал бы сюда ты

И стал бы жить со мною.

В горах Чжуннань

К столице древней подошла

Цепь величавых гор Тайи *

Та, что от моря самого

Хребты раскинула свои.

Вверху сомкнулись облака,

Любуюсь я, как бел их цвет!

Под ними - дымки синева,

Войдешь в нее - ее уж нет.

Цепь этих гордых гор страну

Своей громадой рассекла:

На юге - солнца ясный свет,

На севере - сырая мгла.

С утра опять сюда приду,

Вот только бы найти ночлег.

Пойду, пожалуй, за ручей

Там мне поможет дровосек.

Посылаю губернатору Вэй Чжи *

Лежит старинный городок

В развалинах, в пыли.

Вокруг него пустынно все

На много тысяч ли.

Бледна осенняя заря,

И слышу я, старик,

Лишь бормотанье ветерка

Да лебединый крик.

И возле хижины моей

Осыпалась листва,

И отражается в пруду

Увядшая трава.

Так день за днем влачу в глуши

Скупую жизнь мою,

И о "Печальном старике" *

Я песенку пою.

И даже ты, мой старый друг,

Представить бы не смог,

Как я теперь, на склоне лет,

Печально-одинок.

Крестьяне на реке Вэйчуань *

Глухую деревню

Закат озарил, неподвижен.

Бараны и овцы

Бредут мимо нищенских хижин.

Старик, беспокоясь,

Стоит, опершись на ограду:

Где внук его малый,

Что пас проходящее стадо?

Поют петухи,

И желтеют колосья пшеницы,

И черви на тутах

Не в силах уже шевелиться.

Крестьяне с работ

Возвращаются к отчему крову,

Друг друга приветствуют

Ласково доброе слово.

Вот так бы и мне

Отдыхать и работать беспечно,

И я напеваю:

"Сюда бы вернуться навечно..."

Проездом у дома Ли И *

Ворота закрыты

Немало, наверное, дней

Здесь, вижу, давно

Не ступали копыта коней.

Я гостем случайным

Иду в переулке глухом,

Собаки залаяли

Где-то за ближним леском.

Но вот и хозяин,

Без шпилек в седых волосах *;

Даосскую книгу

Он в старческих держит руках.

Мы с ним уж давно

От волнений мирских далеки.

Нам славы не нужно,

И бедность для нас - пустяки.

В отшельничью хижину

Я возвращусь все равно,

Как только допьем мы

Ичэнское наше вино *.

Хижина в горах Чжуннань

На середине жизни оценил я

Путь Истины и Совершенства * путь.

Теперь, на склоне лет, я поселился

В горах Чжуннань - прожить бы как-нибудь...

Когда ко мне приходит вдохновенье,

Один я в горы ухожу всегда.

Дела житейские, давно я понял,

Перед природой - прах и суета:

Гуляю долго, прихожу к долине

И слышу бормотанье ручейка,

Сажусь, смотрю на горы и на небо,

Где тихо проплывают облака.

И если где-нибудь в горах случайно

Я встречу дровосека-старика,

Болтаю с ним, смеюсь - и забываю,

Что до дому дорога далека.

Прохожу мимо храма "Собравшихся благовоний" *

Храм "Собравшихся благовоний"...

Он стоит от людей вдали,

И взбираюсь по кручам вновь я

Вот уж несколько трудных ли.

Нет тропы меж старых деревьев,

Нет тропы среди горных скал,

Но откуда-то гулкий, древний,

Дальний колокол прозвучал.

Камни грозные - скал превыше

Ручейка поглотили стон.

Зной полуденный, словно крышей,

Тенью лиственной охлажден.

Но ты видишь воды мерцанье,

Пруд, заросший со всех сторон.

Укрощен твоим созерцаньем

Источающий яд Дракон *.

Изнываю от жары

Багровое солнце

Сжигает и небо и землю,

И огненных туч

Громоздятся высокие горы.

И травы и листья

Сгорают, свернувшись и дремля,

И высохли реки,

И быстро мелеют озера.

Одежды из шелка

Сейчас тяжелее железных.

И в лес не пойдешь

Нету тени, - от зноя сгоришь ты.

Оконные шторы

Уж несколько дней бесполезны,

И за день одежду

Стираю и дважды и трижды.

Но мысли мои

Ничему не подвластны на свете

Они устремляются

В дальнюю даль по вселенной:

На тысячу ли

Там несется стремительный ветер,

И волны морские

Покрыты кипящею пеной.

И понял я вдруг,

Что страдает лишь бренное тело,

Слабеет оно,

Но душа остается крылатой.

"Ворота Сладчайшей Росы" *

Открываю несмело

И дух наслаждается

Их чистотой и прохладой.

Примечания

Покидаю Цуй Син-цзуна. - Цуй Син-цзун - друг и родственник поэта. Ему посвящен целый ряд стихотворений Ван Вэя.

..."разлучить рукава". - Расстаться.

...знаменитый канал (или Императорский)... - канал, подводивший воду к дворцам в столице Чанъань с горы Чжуннаньшань.

К портрету Цуй Син-цзуна. - Цуй Син-цзун - см. выше.

Когда Цуй Син-цзун отправляется в горы Наньшань, я пишу экспромт и вручаю ему на прощанье. - Горы, Наньшань или Чжуннаншань находятся в современной провинции Шэньси.

Провожаю Шэнь Цзы-фу в Цзяндун. - Шэнь Цзы-фу - видимо, знакомый поэта. Более подробных сведений о нем не имеется.

Цзяндун - букв. "район к востоку от реки" (Янцзы), расположен на территории современной провинции Цзянсу.

На ивовой переправе... - По древнему обычаю, расстающиеся друзья отламывали и брали с собой на память друг о друге ветки ивы. Поэтому ива в китайской поэзии - символ расставания, разлуки.

Три стихотворения. - Мэнцзин - река в современной провинции Хэнань.

Написал экспромт и показал Пэй Ди. - Пэй Ди - поэт, друг Ван Вэя и поэта Ду Фу. Ему посвящены несколько стихотворений Ван Вэя.

Источник "Персиковых цветов" находится в "Персиквой долине", где, по преданию, живут в блаженстве ушедшие от мира люди. Поэт Тао Юань-мин (IV-V вв.) написал "Записки о Персиковом источнике".

Слыша, как Пэй Ди декламирует стихи, в шутку посвящаю ему. - Вопят обезьяны... - Вопли обезьян в китайской поэзии - символ тоски.

...в ущелье... - В старинной рыбачьей песне говорится, что вопли обезьян в ущелье Уся, одном из трех знаменитых ущелий в верхнем течении реки Янзцы, вызывают слезы, увлажняющие одежды проезжающих.

Когда меня, заключенного в храме Пугисы, навестил Пэй Ди и рассказал, что мятежники на берегах пруда "Сгустившейся лазури" под звуки флейт пируют, я, со слезами на глазах, сложил экспромт и продекламировал его Пэй Ди. Храм Путисы - буддийский храм, находившийся в центре Чанъани, недалеко от императорского дворца.

Мятежники - восставший танский полководец Ань Лу-шань и его сообщники.

Пруд "Сгустившейся лазури" находится в дворцовом парке в Чанъани.

Где государь... - Речь идет об императоре Сюаньцзуне, бежавшем от мятежников в провинцию Сычуань.

Проживая в имении на берегу Ванчуани, преподношу Пэй Ди. - Цзе Юй прозвище некоего Лу Туна. В царствование Чуского князя Чжао-вана (V в. до н. э.) Лу Тун, видя, что политическая обстановка неустойчива, прикинулся сумасшедшим и ушел со службы. Современники прозвали его "юродивым" или "безумцем из Чу". Однажды, когда Конфуций прибыл в царство Чу, Цзе Юй проходил мимо ворот его дома. Конфуций захотел с ним поговорить, но тот отказался и убежал.