Иван Бахтин - Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1

Наконец она устала.
«Ну, Иван, — ему сказала,—
Коль умел ты усидеть,
Так тебе мной и владеть.
Дай мне место для покою
Да ухаживай за мною,
Сколько смыслишь. Да смотри
По три утренни зари
Выпущай меня на волю
Погулять по чисту полю.
По исходе же трех дней
Двух рожу тебе коней —
Да таких, каких поныне
Не бывало и в помине;
Да еще рожу конька
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай
Ни за пояс, ни за шапку,
Ни за черную, слышь, бабку.
На земле и под землей
Он товарищ будет твой:
Он зимой тебя согреет,
Летом холодом обвеет,
В голод хлебом угостит,
В жажду медом напоит.
Я же снова выйду в поле
Силы пробовать на воле».

«Ладно», — думает Иван,
И в пастуший балаган
Кобылицу загоняет,
Дверь рогожей закрывает
И, лишь только рассвело,
Отправляется в село,
Напевая громко песню:
«Ходил молодец на Пресню».
Вот он всходит на крыльцо.
Вот хватает за кольцо,
Что есть силы в дверь стучится,
Чуть что кровля не валится,
И кричит на весь базар,
Словно сделался пожар.
Братья с лавок поскакали,
Заикаясь, воскричали:
«Кто стучится сильно так?»
«Это я, Иван-дурак!»
Братья двери отворили,
Дурака в избу впустили
И давай его ругать —
Как он смел их так пугать!
А Иван наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,
Отправляется на печь
И ведет оттуда речь
Про ночное похожденье,
Всем ушам на удивленье:
«Всю я ноченьку не спал,
Звезды на небе считал;
Месяц, ровно, тоже светил —
Я порядком не приметил.
Вдруг приходит дьявол сам,
С бородою и с усам;
Рожа — словно как у кошки,
А глаза-то — что те плошки!
Вот и стал тот черт скакать
И зерно хвостом сбивать.
Я шутить ведь не умею —
И вскочил ему на шею.
Уж таскал же он, таскал,
Чуть башки мне не сломал.
Но и я ведь сам не промах,
Слышь, держал его, как в жомах.
Бился, бился мой хитрец
И взмолился наконец:
«Не губи меня со света!
Целый год тебе за это
Обещаюсь смирно жить,
Православных не мутить».
Я, слышь, слов-то не померил,
Да чертенку и поверил».
Тут рассказчик замолчал,
Позевнул и задремал.
Братья, сколько ни серчали,
Не смогли — захохотали,
Ухватившись под бока,
Над рассказом дурака.
Сам старик не мог сдержаться,
Чтоб до слез не посмеяться.
Хоть смеяться — так оно
Старикам уж и грешно.

Много ль времени аль мало
С этой ночи пробежало —
Я про это ничего
Не слыхал ни от кого.
Ну, да что нам в том за дело,
Год ли, два ли пролетело —
Ведь за ними не бежать…
Станем сказку продолжать.

Однозвучно гремит колокольчик,
И поземка дымится слегка,
И уныло по снежному полю
Разливается песнь ямщика.

Сколько грусти в той песне унылой,
Сколько грусти в напеве родном,
Что в душе его хладной, остылой
Разгорается сердце огнем.

И воспомнил он ночи иные,
И родные поля и леса,
И на очи, давно уж сухие,
Набежала, как искра, слеза.

И воспомнил он Сиву родную,
Чугайку и заводь пруда.
И под хриплые крики конвоя
Замолк мой ямщик навсегда.

Однозвучно гремит колокольчик,
И не слышится песнь ямщика.
Слышен звон кандалов, а дорога,
Дорога в Сибирь далека.

Источают слово мудрое поэты —
Не коситесь на поэтов вы со злобой.
Под запретом стих у бога… Но при этом
Неумолчно поэтическое слово.

Книга каждая заполнена стихами —
Как велик создатель тех стихов быть должен!
Кто главу не склонит перед Газзалием?
Это сам прекрасно знаешь ты, сын божий!

Коль поэт себе порывы подчиняет
И в стихах своих молитв не забывает,
Запретить его поэтику возможно ль —
Ведь поэт стихами разум возвышает.

Есть тропа своя у каждого поэта,
Есть напев, духовным пламенем напетый.
Ибн-Малик, всех больше веровавший в бога,
Все ж слагал в минуту горькую сонеты.

О башкиры! Надо к знаниям стремиться.
Посмотрите: у невежд — тупые лица.
Как боятся несмышленого медведя,
Так нам следует невежества страшиться.

Истина всегда заложена в ученье,
Мгла невежества рождает лишь мученье.
Кто учен, тот будет в небе и на море,
До глубин дойдет подземного теченья.

Наделен успехом будет, кто учился.
Неучившийся когда, чего добился?
Если хочешь ты открыть источник счастья,
Кроме знаний, да не ведай большей власти!