Муса Джалиль - Стихотворения

Я вновь здоров. И мозг усталый мой
Очистился от мглы гнетущей.
Мой влажен лоб. Он будто бы росой
Покрылся в час зари цветущей.
Я вижу вновь, как светом мир богат,
Я слышу счастья веянья живые.
Так дивно мне, и так я жизни рад,
Как будто в эту жизнь вхожу впервые.
И вижу я в чудесном полусне
Лучистой юности сиянье, —
Сиделка наклоняется ко мне,
И нежно рук ее касанье.

Горе, скорей от меня уходи,
Кончился день твой, светло впереди!
Долго же ты у меня засиделось…
Сколько я горя с тобой натерпелась!

В маленькой комнате изо дня в день
Видела я твою черную тень.
Душу мою задушить порешило,
Как часовой, ты меня сторожило.

Ты приказало щекам похудеть,
Траур ты мне приказало надеть…
Счастье твердит мне: — Ты горя не
ведай,
Милый к тебе возвратился с победой!

Милый вернулся — и стало светло.
Будто в окно мое солнце вошло.
Горе горюет, со счастьем не споря.
Горе само разрыдалось от горя.

Был не вчера ли мой жребий жесток?
Ныне я сбросила черный платок.
Ныне на солнце смотрю в упоенье,
Сердца унять не могу я биенье.

Солнцу, мой милый, открыл ты окно.
Солнце — иное, другое оно!
Сколько в нем счастья, свободы и
силы, —
Ты это солнце принес мне, мой милый!

Сколько цветов в моем доме цветет!
Счастье мое, проходи ты вперед!
Ты же уйди от нас, горе-унынье,
Мы не дадим тебе места отныне.

Однажды взял я под руку подругу,
И на берег пошел гулять я с ней.
Нетрудно догадаться, что друг к другу,
Чем дальше, прижимались мы тесней.

Ох, сердце у меня рвалось на части!
И вдруг подруга обняла меня.
Так вот оно, мое слепое счастье,
И я дождался радостного дня!

Признаться, я — рябой, а нос —
картошкой.
Но, думаю, красавцем ей кажусь:
Наверно, любит все-таки немножко…
И с поцелуем к девушке тянусь.

Когда, казалось, было все в порядке,
Меня куснуло что-то в левый бок.
На самом интересном месте сладкий
Прервался сон. А как он был глубок!

Но больше я терпеть не в силах муку:
Прогулка, если бок сверлит, — плоха.
Просовываю под рубашку руку,
И кто же оказался там? Блоха!

Не знал я, как мне быть, скажу
по чести.
Я сон такой увидел в первый раз,
И вдруг блоха, исполненная мести,
Меня кусает, подлая, сейчас!

С коварною блохой в борьбу вступая,
Давлю ее, сражаю наповал.
Что ж, утолилась месть моя святая!
Но почему-то я затосковал.

Любовью одержимый, я метался,
Терзался, плакал, сочинял стихи,
А ныне от любви моей остался
Один укус, один укус блохи.

Что станешь делать, не помогут вздохи,
Когда приходит счастье, но с блохой.
Кусают нашу душу эти блохи,
И сердцу больно от любви такой.

Из твоих когтистых, цепких лап
Сколько раз спасался я!.. Бывало,
Чуть скажу: «Все кончено…
я слаб!» —
Жизнь мне тотчас руку подавала.

Нет, отказываться никогда
Я не думал от борьбы с тобою:
Побежденным смертью нет стыда,
Стыдно тем, кто сдался ей без боя.

Ты ворчала:
— Ну, теперь держись,
Хватит, мне играть с тобой,
строптивец! —
Я же все упрямее за жизнь
Драться продолжал, тебе противясь.

Знаю, знаю, смерть, с тобой игра
Вовсе не веселая забава.
Только не пришла еще пора
На земной покой иметь нам право.

Иль мне жизнь пришлась не по плечу?
Иль так сладок смертный риск
бунтарства?
Нет, не умирать — я жить хочу,
Жить сквозь боль, тревоги и мытарства.

Стать бы в стороне от бурь и гроз —
Можно тихо жить, не зная горя.
Я шагал сквозь грозы, в бурях рос,
В них с тобой за жизнь, за счастье
споря…

Но теперь, надежда, не маячь —
Не помогут прошлые уроки.
В кандалы уж заковал палач
Руки, пишущие эти строки.

Скоро, скоро, может быть, к утру,
Смерть навек уймет мою строптивость.
Я умру — за наш народ умру,
За святую правду, справедливость.

Иль не ради них я столько раз
Был уже тобой, костлявой, мечен?
Словно сам я — что ни день и час —
Роковой искал с тобою встречи.

Путь великой правды труден, крут,
Но борца на путь иной не тянет.
Иль с победой встретится он тут,
Или смерть в попутчицы нагрянет.

Скоро, как звезда, угасну я…
Силы жизни я совсем теряю…
За тебя, о родина моя,
За большую правду умираю!

Когда с победой мы придем домой,
Изведаем почет и славу,
И, ношу горя сбросив со спины,
Мы радость обретем по праву.

О нашей трудной, длительной борьбе
Живую быль расскажем детям,
И мы, волнуя юные сердца,
Сочувствие и пониманье встретим.

Мы скажем:
— Ни подарков, ни цветов,
Ни славословий нам не надо.
Победы всенародной светлый день —
Вот наша общая награда.

Когда домой вернемся мы, друзья, —
Как прежде, для беседы жаркой
Мы встретимся и будем пить кумыс
И наши песни петь за чаркой.

Друг, не печалься, этот день взойдет,
Должны надежды наши сбыться,
Увидим мы казанский кремль, когда
Падет германская темница.

Придет Москва и нас освободит,
Казань избавит нас от муки,
Мы выйдем, как «Челюскин» изо
льда,
Пожмем протянутые руки.

Победу мы отпразднуем, друзья,
Мы это право заслужили, —
До смерти — твердостью и чистотой
Священной клятвы дорожили…

Друг, не горюй, что рано мы уходим.
Кто жизнь свою, скажи, купил навек?
Ведь годы ограничены той жизнью,
Которую избрал сам человек.

Не время меж рождением и смертью
Одно определяет жизни срок, —
Быть может, наша кровь, что здесь
прольется,
Прекрасного бессмертия исток.

Дал клятву я: жизнь посвятить народу,
Стране своей — отчизне всех отчизн.
Для этого, хотя бы жил столетья,
Ты разве бы свою не отдал жизнь?!

Как долгой ночью солнечного света,
Так жду в застенке с родины вестей.
Какая сила — даже на чужбине —
Дыханье слышать родины своей!