Муса Джалиль - Стихотворения

Когда б вернуть те дни, что проводил
Среди цветов, в кипенье бурной жизни,
Дружище мой, тебе б я подарил
Чудесные цветы моей отчизны.

Но ничего тут из былого нет —
Ни сада, ни жилья, ни даже воли.
Здесь и цветы — увядший пустоцвет,
Здесь и земля у палачей в неволе.

Лишь, не запятнанное мыслью злой,
Есть сердце у меня с порывом жарким,
Пусть песня сердца, как цветы весной,
И будет от меня тебе подарком.

Коль сам умру, так песня не умрет,
Она, звеня, свою сослужит службу,
Поведав родине, как здесь цветет
В плененных душах цвет прекрасной
дружбы.

Преграждая путь гремящим «тиграм»,
Ждут в овраге пятеро солдат;
Разложив гранаты и бутылки,
Зорко за противником следят.

Вот один из гадов стальногрудых,
Остановленный, пройти не смог
И свалился набок у кювета,
К облакам задрав свой черный рог.

Рвутся «тигры», изрыгают пламя,
Все теснее их зловещий круг.
И средь пятерых солдат нашелся
Жалкий трус, он руки поднял вдруг.

Но сосед-боец, приятель прежний,
В спину штык ему тотчас вонзил.
— Смерть прими от земляка, предатель,
Если ты заржавел и прогнил!

Бой закончен. Вражеские танки
Не смогли пробиться под огнем.
Пятеро солдат лежат в овраге,
Успокоившись последним сном.

И четыре алые гвоздики
Славные могилы осенят,
Но репейник вырастет на пятой,
Где схоронен трус, а не солдат.

Вы придите, девушки, к могилам,
Вырвите репей, что вырос там,
И отдайте всю любовь и ласку
Алым, незапятнанным цветам!

В сияющий день на исходе зимы,
Когда оседает подточенный влагой
Рыхлеющий снег, от рассвета до тьмы
На горке Серебряной шумной ватагой
Крестьянские дети играли в снежки.
В тумане алмазной сверкающей пыли
Они кувыркались, ловки и легки,
Потом они снежную деву слепили.
Стемнело. Морозило. В твердой коре
Застыли сугробы, дремотой объяты.
И, девушку бросив одну на горе,
По светлым домам разбежались ребята.

А ночью повеяло с юга теплом.
И ветер, лаская дыханием влажным,
Нашептывал девушке сказку о том,
Как много прекрасного в солнце
отважном:
— Ты солнца не знаешь. Могуч и велик
Наш витязь блистающий, с огненным
телом,
Глаза ослепляет пылающий лик,
И землю он жжет своим пламенем белым!

Но девушка только смеялась: — К чему
Мне солнце твое и весна молодая?
Я ваших страстей никогда не пойму:
Из белого снега, из синего льда я,
И в сердце холодном не сыщешь огня.
Дружу я с морозом и с ветром студеным,
А с солнцем простой разговор у меня:
Захочет — само пусть приходит
с поклоном.

Светало. За лесом горел небосвод.
Могучее солнце взошло на пригорок,
Красавицу снежную манит, зовет,
Дарит ей лучей ослепительный ворох.

И девушка вздрогнула. Ранней зарей
В ней душу весна пробудила впервые…
Любовь задает нам загадки порой,
И жар ее плавит сердца ледяные.

И снежная девушка к речке плывет,
Влюбленная в солнце, совсем как живая,
Туда, где под ветром ломается лед
И льдины грохочут, друг друга сжимая.
И солнце пленилось ее красотой
И, сняв ледяное ее покрывало,
В объятиях сжало рукой золотой
И снежную девушку поцеловало.

Ее опалило волшебным огнем…
Охвачена неодолимым порывом,
И, вся растворяясь в любимом своем,
Она зажурчала ручьем говорливым.

Прозрачные капли блестят на лице —
То слезы любви. Не узнать недотроги.
Где гордая девушка в снежном венце?
Где сердце, что было так чуждо тревоге?

В объятьях любимого тает она,
Течет, и поет, и горит, и сжигает,
Пока не затихла, как моря волна,
Когда она берега вдруг достигает.

Лишь в землю последняя слезка ушла…
Где снежная девушка с песней бежала,
Там выросла роза, как солнце светла,
Как солнце, горячая пламенем алым.

Любовь, так и ты разливайся, горя!..
Мы с милой сольемся, как вешние воды,
Чтоб там, где любил я, где жил я все
годы,
Багряные розы цвели, как заря.

Прожил девяносто лет Фарук.
Утром встал, исполненный кручины, —
О себе задумался он вдруг,
Низко опустив свои седины:

«Пожил я — и хватит! Человек
Должен совесть знать, а мы забыли,
Что пришли на землю не навек.
Надо мне подумать о могиле.

Надо мне оставить в стороне
Горести и радости мирские,
Надо помнить о последнем дне,
Отвергая помыслы другие».

И пошел к гробовщику старик,
С бренной жизнью мысленно прощался.
Но случилось так, что гробовщик
Рядышком с цирюльней помещался.

Только на крыльцо ступил Фарук,
Сотрясаясь всем бессильным телом, —
В красных ичигах, в халате белом
Девушка из двери вышла вдруг.

Есть ли в мире сердце, чтоб осталось
Равнодушным к прелести такой?
Перед ней согнет колени старость,
Смерть отступит перед красотой.

Сердце стариковское бросала
Девушка то в пламя, то в озноб.
Засмеялась и шутя сказала:
— Как дела, мой дед? Вам нужен гроб?

— Что ты, дочка! Смерть — не у порога,
Рано думать о последнем дне.
Бородой оброс я, и немного
Бороду поправить надо мне.

Людей-слонов нередко я встречал,
Дивился их чудовищным телам,
Но я за человека признавал
Лишь человека по его делам.

Вот, говорят, силач — железо гнет,
Вода проступит там, где он пройдет.
Но будь ты слон, а я не признаю,
Коль дел твоих — по горло воробью.

Пускай на всем, что совершаешь ты,
Проступит след душевной чистоты:
Ведь сила не во внешности твоей.
А только в человечности твоей.

В твоих делах проявится сама
И справедливость твоего ума,
И то, что сильным сердцем наделен,
Что ты любовью к родине силен.

Жить бесполезно — лучше уж не жить,
На ровном месте кочкою служить.
Свети потомкам нашим, как маяк,
Свети, как человек, а не светляк.

Железо не ржавеет от труда,
И глина обожженная тверда,
Оценит мужа по делам народ,
Героя не забудет никогда.