М. Ножкин - Точка опоры

Раздался тут гром небывалый, повалился Злодей на землю и весь дух да огонь с дымом из него и вышли. Одна шкура осталась. Ровно тряпка половая…

Вылез Иван из земли, вытер об неё ноги. Подошёл к Милане, обнял её да расцеловал крепко-накрепко. Потом Тучке до земли поклонился, да скорей её освобождать!

А Тучка от радости уж на месте усидеть не может! Иван цепи перепилил, Тучку освободил. Города да деревни, страны да государства с цепей поснимал, в узел связал, Тучке протянул. А свою деревню отдельно.

«Лети, — говорит, — Тучка дорогая, в родимые края. Донеси мою деревню до места, положи на землю, напои досыта, оживи скорее!»

«Всё сделаю, — отвечает Тучка, — перво-наперво полечу к окиян-морю. Сама напьюсь, да в запас возьму. А по дороге другие города да сёла по местам разбросаю, да напою вдоволь».

«Да о здешних краях не забудь, — говорит Милана. — Нам теперь новую жизнь начинать, без твоей помощи не управимся!»

«Не забуду, — отвечает Тучка, — сейчас же и начну». — Помахала рукой, встряхнула кудрями золотистыми и полетела живому жить помогать!..

А Иван поднял шкуру Суховееву да в огонь бросил. Искры посыпались, дым повалил, и не стало никакой лысой горы, развалилось царство злодейское!

И стоит Иван с красавицей Миланой на крутой скале, у цветка ромашки, по которой к Суховею лез. А вокруг уже природа оживает. Трава зеленеет, птицы поют…

И говорит ему красавица Милана: «Полюбила я тебя, Иван, хоть не с первого взгляда, да на всю жизнь. Оставайся на нашей земле, буду тебе верной женой».

«Нет, — говорит Иван, — извини, не могу. Хоть и мила ты мне, хоть и спасла ты меня, а всё ж любовь моя на родной земле осталась! Чай, ждёт не дождётся, все слёзки выплакала. Так что прости-пойми. А стань ты мне сестрой названой, да соберись у меня пожить-погостить, да не забудь на свадьбу мою пожаловать, да на свою пригласить!»

На том и расстались. Спустился Иван по ромашке вниз и очутился у самого входа в царство подземное, где Семёна ждать оставил. Только места не узнать — зелень вокруг буйствует, жизнь начинается! Видит платок белый одним концом за камень привязан, другой в подземелье уходит. И Семёна не видно. Покликал его Иван, Семён из подземелья отзывается, с двумя мешками оттуда вылезает.

«Вот, — говорит, — пока ты с Суховеем воевал, я тоже время не терял. Тут все пещера каменьями драгоценными усыпана! Бери половину».

«На что она мне? — отвечает Иван. — Ноша лишняя. Дольше до дому идти».

«Ну, нет, — говорит Семён, — ты как хочешь, а я как знаю».

И взвалил оба мешка на плечи.

А Иван взял платочек невесты своей Марьюшки, повязал на шею и пошёл к окиян-морю. А Семён за ним поплёлся со своими мешками. А по дороге всё Ивана пытает, как он Суховея одолел, где силу взял. Ну Иван ему по простоте душевной всё и рассказал. И дубину волшебную показал. Он её из пещеры с собой захватил, чтобы случаем какому другому злодею в руки не попала!

Подошли они к берегу. Достал Иван дудочку камышёвую, поиграл немного. Приплыла чудо-юдо рыбина. Взошёл на неё Иван, за ним Семён с мешками прыгнул. А рыбина вдруг тонуть начала! Иван говорит: «Брось мешки, а то потонем!» Семён ни в какую! Тогда Иван сам взял мешки да в воду и выбросил! А Семёну хороший подзатыльник отвесил. Чтоб не жадничал.

И поплыли они на родную сторону! Доплыли. Сошли на берег. Иван к земле припал, поздоровался. А Семён всё его за мешки ругает. Забыть не может. Пошли домой. Откуда ни возьмись, впереди птичка-невеличка появилась, сама серебристая, хохолок золотой. Дорогу в родимые края указывает. Повеселел Иван. Шагу прибавил.

А Семён его всё насчет дубинки выспрашивает, понести просит. Да Иван не даёт. Нельзя, говорит, недобрыми руками к ней прикасаться!

Шли они шли, дошли до леса. Сели отдохнуть. Иван дубинку в сторону отложил, стал хлеб делить. А Семён дубинку-то хвать да Ивану сзади по темени хрясть! Иван и повалился замертво…

А Семён с дубинкой бегом через лес в деревню! Бежал-бежал — прибежал. А деревни не узнать! Ожила, расцвела пуще прежнего! Ударил Семён в набат, сбежались все, от мала до велика, он им и говорит: «Я вас от беды спас, я теперь у вас и главным буду!»

А все его про Ивана спрашивают: мол, что он, и где он, и как он!..

А Семёну соврать — раз плюнуть! Ивана, говорит, вашего, медведь в лесу задрал! И весь сказ!..

Только не верит ему никто!

Тогда Семён дубинку поднял и заявляет: «Если кто моей воли не выполнит, может всей родней с жизнью прощаться. А воля моя такова — построить мне дом наилучший в округе во три этажа! Всю жизнь меня кормить досыта, поить допьяна! Да выдать мне в жёны Иванову невесту, Марью-красавицу!..»

Все так и ахнули! А делать нечего. У кого сила, тот и прав. Жизнью рисковать никто не хочет.

Стали Марьюшку уговаривать силе покориться, с Ивановой смертью примириться… Только она ни в какую!

— Не боюсь, говорит, никого и ничего! А этого негодяя — тем более! А и жизни мне не жалко. А и на что мне жить, если Ивана нет рядом?!

А Иван лежит меж лугов зелёных да спит вечным сном…

Тут сорока-белобока летела издалёка. Увидела Ивана, и давай трещать-стрекотать, всех к Ивану созывать. Прибежали тут мигом звери лесные, прилетели птицы небесные, Луговой, Водяной и Лесовой объявились!

Стали держать совет, как Ивана оживить, где живой воды достать?! Указали все на змею-гадюку. Она точно знает!

— Знаю, — говорит змея, — да ползти далеко.

Тут коршун-змеелов мир ей предложил ради такого случая…

— Давай, говорит, отнесу тебя, куда скажешь. Летим скорее за живой водой!

— Нет, сначала полетим за мёртвой водой! — прошипела гадюка.

— А это ещё зачем? — удивился коршун. — Иван и так мёртвый.

— Эх ты, летун-болтун! Высоко летаешь, а законов жизни не знаешь! Мёртвая вода оживляет тело, а живая вода — оживляет душу. Это знать надо!

— Верно, верно! — поддержали её и Водяной, и Луговой, и Лесовой.

— Ладно, — процокал коршун, — согласен. Летим, куда скажешь!

— Только ты свои когти не очень распускай, а то шкуру испортишь, — предупредила гадюка.

— Да не испорчу, не бойся.

— А в чём воду-то понесём? — прошипела гадюка.

Все призадумались.

И тут Водяной вытащил из-за пояса камышовую дудочку, посвистел, и прискакали две толстые лягушки.

— Вот, — говорит Водяной, — в них воду и нальёте сколько надо.

Ухватила змея-гадюка лягушек за передние лапки, коршун уцепил её поперёк тела, и полетели.

А вокруг Ивана все хлопочут. Кто ему травки под голову подложит, кто над ним веткой, как веером, помашет… Глядь, а уж коршун со змеюкой да лягушки с водой назад летят!

Взял Водяной лягушку с мёртвой водой, побрызгал на Ивана раз, и два, и три — Иван не ожил, но вроде как лёг поудобнее. Взял Водяной лягушку с живой водой, побрызгал на Ивана раз, и два, и три… Застонал Иван, зашевелился, ожил! Слава тебе, Господи!