Наталия Солодкая - Волшебство (сборник)

Я сбежал.

От этого пугающего нового ощущения сбежал, от своей ответственности за близкого человека сбежал. От своего ничтожества и малодушия сбежал. Никогда не забуду боли, мольбы и отчаяния в твоих глазах, когда я, оградившись непробиваемой стеной эгоизма от всего, что могло смутить мою душу, с деланным хладнокровием паковал чемодан. Я ведь и билет купил заранее. Почему я купил только один билет? Почему меня не хватило на ту малость, которая могла бы высушить твои слёзы и подарить тебе хотя бы крупицу того счастья, которого ты достойна? Я собрался и уехал. Один. Забыться, насладиться солнцем, морем и покоем, заодно и залечить язвы, оставленные на душе моим злокачественным эгоизмом.

Я оставил тебя в твой день рождения, которое ты встретила в одиночестве, в пустой квартире, с переполненным болью сердцем…

И сколько было ещё всего… Нет мне прощения.

Ты терпелива. Я всегда поражался твоему терпению. Вот и сейчас ты слушаешь и глядишь на меня печально, без укора. И молчишь. Ты всегда умела прощать. Даже когда прощать было нельзя, когда я сам себя не прощал и презирал. И сейчас для меня нет более сурового судьи, чем я сам, и нет тяжелее кары, чем осознание моей вины перед тобой. Прости меня, если можешь. Вот, на колени перед тобой падаю, ангел мой. Прощаешь? Твоё молчание и этот взгляд… Понимающий и немного грустный, проникающий в самое сердце. Так умеешь молчать и смотреть только ты, когда мне удаётся сказать что-то важное, искреннее. Только улыбаешься. А на душе так теплеет… Ненаглядная ты моя…

Взгляни, какой сегодня день! Девочка моя, это сама природа празднует твой день рождения, это тебе сегодня улыбается мир, в который ты однажды пришла. Птицы-то как поют! Слышишь? А помнишь, как мы на отдыхе летом каждое утро просыпались под уханье какой-то загадочной птицы, жившей в кронах старых деревьев под окнами? Нам так и не удалось тогда увидеть, какая же она, эта ухалка. А ты представляла её созданием в райском оперенье с хохолком на макушке и хвостом с дивными изогнутыми дугой перьями. Фантазёрка ты моя…

Вся красота этого мира – для тебя, родная. И сегодня, в твой день рождения, как и в каждый день, из череды тех, что остались позади, и тех, что мне будут дарованы Богом, я говорю тебе: ты лучшее, что было и есть в моей жизни.

Я люблю тебя, радость моя, и буду любить всегда.

Тяжело приподнявшись с колен, пожилой мужчина бережно погладил дрожащими узловатыми пальцами женский портрет на фаянсовом овале и, обняв гранитное надгробие так, как обнимают только новобрачную, беззвучно заплакал.

Из двух дат, высеченных на камне, для него имела значение и смысл только одна.

День рождения.

«Женское счастье – был бы милый рядом, ну а больше ничего не на-а-до» – словно издеваясь, констатировал с утра пораньше голос Тани Овсиенко из кухонного радиоприёмника, включённого машинальным нажатием кнопки.

Моё женское счастье вчера покинуло дом и отправилось к той, которой «больше ничего не на-а-до», и о том, что случившееся мне не приснилось, подтверждает пустая полоса паркета вдоль стены и потемневший контур обоев на месте книжных полок. Семейную библиотеку счастье забрало с собой. Не знаю, можно ли назвать сном полузабытьё с провалами в какую-то другую реальность с яркими и беззаботными сюжетами прошлого и возвращениями в кошмар реальности, где вслед за страшным открытием и недоуменным вопросом:

– Почему ты делал это?

Гулким эхом от набата звучит:

– Я больше не люблю тебя. У меня к тебе пропало чувство. Теперь я люблю другого человека.

А я? А я теперь знаю, как уходит земля из-под ног.

Из зеркала в ванной на меня смотрит постаревшее, безжизненное, бесцветное лицо, словно и молодость, и краски жизни умчались вслед за исчезнувшим женским счастьем. Или тем, что изо всех сил старалось быть на него похожим. Это – не я, а пустая оболочка, которую содрали с живого человека. Может ли оболочка жить без своего содержимого? А зачем ей теперь жить? Ради чего, если столько лет тебя предавал самый близкий человек, доверие к которому было безграничным?

Приоткрытая дверца приглашает заглянуть в пустоту шкафа, который ещё вчера казался таким тесным. В ящиках письменного стола тоже стало слишком много свободного места. А это что? В яркой коробке – мой подарок к его дню рождения, который он не счёл нужным взять с собой. Я не существую. Меня больше нет. Есть только нестерпимая боль разорванной в клочья души. Он вычеркнул меня из своей книги жизни. Но что мне делать с моей? В моей-то книге он по-прежнему есть. Выход только один: надо уничтожить саму книгу. Мне она больше не нужна, мне нечего с нею делать. Вчера в ней была написана последняя глава. Остаётся только дописать эпилог. И тогда закончится эта нечеловеческая боль. Закончится весь этот кошмар и унижение.

Мои документы остались на работе… Паспорт… Где паспорт? Сегодня курьер должен привезти билет для командировки, мой паспорт – у него. Надо съездить на работу забрать его.

Словно автомат, что-то надеваю на себя, по привычке беру в кухне пакет с мусором, чтобы по пути к автобусной остановке выкинуть в контейнер. Не забыть бы обналичить все деньги с карточки, положу дома на видном месте.

– Нет, всё это невозможно, это всё неправда! Ведь всего пару месяцев назад он сделал мне царский подарок на мой юбилей, подчеркнув, что для него самого большое удовольствие – видеть мою радость. А пару недель назад, за рождественским ужином, он произнёс перед всем родством такой трогательный тост о семье, назвав её высшей ценностью и единственным, ради чего стоит жить. А ради чего жить теперь мне? Ради встречи с призраком одинокой старости?

– А-а-атличные зажигалки с пьезоэлементом! Без-з-зопасные даже в руках у детей! П-р-р-рекрасный и недорогой подарок в каждый дом! Кто заинтересовался – не стесняемся, пробуем прямо сейчас! – протрубил скороговоркой прямо над моим ухом сильный зычный голос, выдернув меня из роя моих мыслей.

От неожиданности я вздрагиваю и с удивлением обнаруживаю, что уже еду в вагоне метро и рядом со мной стоит коробейник – тщедушный хозяин трубного голоса, держащий для наглядности одну из своих чудо-зажигалок. Приняв, по-видимому, мой оторопелый взгляд за проявление интереса, мужичок подскакивает ко мне и принимается щёлкать зажигалкой прямо перед моим носом, извлекая искры и зазывно причитая так, чтобы слышно было и в другом конце вагона:

– Мадам, вещь исключительно полезная! Тотальная экономия и полная пожаробезопасность! Актуально и просто в применении!

Я отрицательно качаю головой, дав понять, что товар не нужен, и контакт завершен. Но мужичок не унимается: