Елена Федорова - Осень (сборник)

– Да, – Пьер передал ему наряд Федоры.

Страж взял его, прижал к лицу, улыбнулся.

– Красивая девушка эта танцовщица. По ней многие кавалеры тоскуют. Ищут ее, ждут. Едва музыка заиграет, бегут на площадь, а ее нет. Уходят, головы повесив. Смешно. Дело дошло до того, что один безумец назвал ее богиней, сошедшей с небес, – хмыкнул. – Прежде чем с небес сойти, на них взойти нужно. А это не так-то просто.

– Скажи, а зачем тебе ее наряд? – спросил Пьер.

– Мы в него пугало нарядим, – рассмеялся страж.

– Зачем? – удивился Пьер. Страж стал серьезным.

– Не суй нос не в свое дело. Хозяин не любит любопытных, – развернулся и пошел прочь.

– Хозяин не любит любопытных и болтливых, это верно, – сказал Пьер. Постоял несколько минут, дождался, когда небо порозовеет, побежал к своему дому.

Разлапистая ель, под которой ждала его Федора, светилась фосфорическим светом. Это Пьера озадачило. Обычно на рассвете все чудеса и превращения заканчивались, лес становился таким, каким должен быть.

– Неужели присутствие танцовщицы нарушило привычную гармонию? – подумал Пьер. Приподнял ветку, вошел, огляделся. Все на своих местах. Федора спит, свернувшись калачиком. Зато панно, над которым он, Пьер, так долго трудился, стало другим. Пьер чуть не заплакал. Он схватился за голову, застонал:

– Что ты наделала? Кто просил тебя переделывать мою работу? Теперь я ни за что не смогу восстановить ее.

Федора вскочила, принялась его утешать. Но он не желал ее слушать. Федора отошла в сторону, сказала:

– Прости, Пьер, я не хотела тебе зла. Я думала… – она осеклась. Пьер метнул на нее такой злой взгляд, что ей стало страшно. Она опустила голову.

– Вот я и лишилась помощника, – подумала она. – Как я теперь выберусь отсюда? Что мне теперь делать?

Пьер швырнул к ее ногам камни, сказал:

– Вот камни, которых не хватало в моем рисунке. А для твоего панно нужно гораздо больше камней.

– Мы сейчас все исправим, Пьер, не волнуйся, – сказала она, принявшись за дело.

– Все исправить невозможно, – пробурчал он. Поискал в кармане агат, понял, что его нет, нахмурился.

– Смотри, как хорошо получается, – сказала Федора, выкладывая камни. – Ну же, Пьер, улыбнись.

– Ты не находишь, что слишком быстрый переход от отчаяния к радости – это не совсем правильно? – спросил он, наблюдая за ее работой.

– Я считаю, что радости в нашей жизни должно быть больше, поэтому, чем быстрее человек избавляется от негатива, чем лучше, – сказала она, положив последний камень в картину. – Смотри. Что скажешь?

– Скажу, что твое панно мне нравится больше, – ответил Пьер. – Оно словно пронизано светом любви. Но не знаю, понравится ли оно хозяину.

– А вдруг, понравится, – оживилась она. – Нравятся же ему мои танцы.

– И не только ему, – сказал Пьер смущенно. – Мне тоже нравится, как ты танцуешь.

– Раз нравится, тогда смотри! – воскликнула она, закружилась, запела:

Пьер уставился на нее во все глаза. Он не ожидал, что танец может быть таким необычным, похожим на полет стрекозы или бабочки над цветочным лугом. А еще он увидел мечту Федоры. Увидел потому, что она проступила на свет из каменного рисунка, созданного танцовщицей. Но чем отчетливее становилось видение, тем яснее Пьер понимал, что он бессилен помочь Федоре. Хозяин леса мог бы ей помочь, но как заставить его это сделать?

– Ах, если бы он был здесь и видел то, что вижу я, все могло бы измениться, – подумал Пьер.

Федора прервала свой танец, посмотрела на Пьера, спросила:

– С кем ты сейчас говорил?

– Ни с кем, – ответил он. – Мы здесь одни.

– Странно, – сказала она, потерев виски. – Мне показалось, что я снова в замке, и на меня пристально смотрит господин, сидящий на троне. У него особенный огненный взгляд. Ты уверен, что его здесь нет?

– Ну, да, – ответил Пьер неуверенно. – Ты же видишь, что мы одни.

– Вижу, – улыбнулась она. – Но ты сам говорил мне, что твой хозяин – дух, поэтому-то мы его и не видим. Но мы чувствуем, что что-то изменилось, что-то происходит помимо нашей воли.

– Я ничего не чувствую, – соврал Пьер, ощутив леденящий душу холод.

Федора подошла к нему, провела рукой по волосам, сказала нежно:

– Спасибо, Пьер. Ты хороший, добрый мальчик. Ты искренне пытался мне помочь, но думаю, будет лучше, если мы с тобой сейчас попрощаемся. Я пойду вдоль опушки леса к другому городу, а ты жди своего хозяина. Надеюсь, он оценит нашу работу и не станет гневаться на тебя. Прощай, – Федора поцеловала его в макушку и убежала.

Пьер не сразу сообразил, что произошло. Очнулся, когда увидел перед собой злые глаза хозяина.

– Она подарила тебе то, что принадлежит мне, – проговорил тот, скрестив на груди руки.

– Что? – растерянно спросил Пьер.

– Свою любовь, – ответил хозяин леса, отошел в сторону. Повторил еще раз:

– Свою любовь, – повернулся, посмотрел на Пьера. – Ее картина великолепна. Она правдивее твоей. Ее солнечный диск похож на тот, что встает в созвездии Ориона. Ты сам в этом скоро убедишься.

– Я? Но как? – удивился Пьер.

Хозяин кинул ему агат, приказал:

– Положи его в центр панно так, чтобы острая грань была сверху.

Пьер выполнил его приказ. Камни засветились. Столп света поднялся вверх.

– Войди в него, – приказал хозяин. – Закрой глаза и расставь руки в разные стороны.

Как только Пьер сделал все, что ему велели, каменное панно пришло в движение, оторвалось от земли и исчезло. На земле остался только агат.

– Счастливого пути, мой мальчик, – сказал хозяин леса, забрав агат. – Ты был мне хорошим слугой. Теперь я стану тобой…

В вихрастом мальчишке, вышедшем из-под разлапистой ели, что-то изменилось. Но эти изменения могла разглядеть только любящая душа. Лесной дух решил проверить, насколько сильно Федора полюбила мальчика.

– Куда она пошла? – спросил он филина, сидящего на ветке.

Тот повернул голову, указывая направление, несколько раз ухнул и улетел. Мальчик побежал вдоль кромки леса. Через некоторое время он увидел танцовщицу. Она шла очень медленно, то и дело останавливалась и смотрела вверх.

– Эй, Федора, погоди, – крикнул мальчик. Она обернулась.

– Пьер, милый, спасибо, что пошел за мной, – улыбнулась. – Не думала, что разлука с тобой так меня огорчит. Когда я покинула твой дом, слезы сами собой потекли из моих глаз. Их оказалось так много, что мне пришлось задирать голову, чтобы они спрятались обратно, и я смогла увидеть дорогу. Но теперь, когда ты рядом, слезы высохнут моментально. Мы быстро дойдем до другого города, и ты еще успеешь вернуться домой до заката.

– Точно, – сказал Пьер.