Сергей Завьялов - Оды и эподы

СЕРГЕЙ ЗАВЬЯЛОВ

ОДЫ И ЭПОДЫ

Все определеннее - 'Обводный канал' №9 (1986 г.) Ta idiwtika - 'Предлог' №5 (Лето 1985 г.) и №9 (Лето 1986 г.) Книга разрушений, Монологи и Каденции частью 'Митин журнал' № 9/10 (V-VIII 1986) полностью 'Часы' № 64 (XI-XII 1986) По направлению к дому частью 'Предлог' №12 (весна 1987) полностью 'Обводный канал' №13 (1988 г.) Пелена - 'Сумерки' № 6 (1989 г.) Автор пользуется случаем выразить благодарность их издателям: К. Бутырину, С. Стратановскому, Б. Иванову, Б. Останину, С. Хренову, Д. Волчеку, А. Гурьянову и А. Новаковскому.

ВСЕ ОПРЕДЕЛЕННЕЕ (1984-1985)

* * *

Звон колокольный всхлипы и полубезумие улыбки вопроса древний лад рецитации с ласковой классикой хоров

Слезы херувимской

Господи и Владыко живота моего

Просыпаются травы последние льда островки вспомни снег и восплачь мечтанья плотские сентиментальный спектакль платонической но неумолчной шумящей крови

Не простужен ли ты? где тот запах недели Страстной?

Спите забудьте слова лучезарных забудьте про милицейский кордон перед храмом на паперти фуражки - в ножны головы - наголо

Послушай говорю я себе переживи темноту этих трех суток ты ведь так любишь со свечкой в руке

Из-за дверей крестный ход Смертию смерть

все определеннее

* * *

Только тебе этих слов полунамеки на выраженность всего только тебе что это лишнее и так смысл светел но попробуй заставь не трепыхаться френ-диафрагму под дышащей грудью

Ночь ледяная рябь канала к чему аптека? сочетанье согласных 'покой' и 'твердо'? не сочленю сочленю только небо непогасшее с финляндским ветром

Психея моя Дафна моя козлоноги ритмы мои хмарь хмар застилает их они не деликатны и не крепки в них беда в них затемненье

* * *

нимфа моя ветви лозы виноградной руки твои под их сенью отдохновениие плоти моей

нежных касаний вино хмель его неподконвоен зажмурившись уши зажав в радость воспоминаний уткнись

шумно мой голос не слышен а упрямство бессильно

* * *

я различу слух мой трепетно-сух каждый шорох в жилке твоей и чувственность плоти моей в ожиданье осеннем изобличу

звезды в августе так высоки так бесчисленны и бессонные письма к тебе не оборви так легко оборвать эту тонкую нить моей робкой строки

* * *

О ветер финляндский что снова ворвался ко мне и мех не в силах упрятать биения сердца Запах весны запах нарожденья и тлена стих в подворотнях в парадных где жар даровой батарей

Не дрожи так дождемся и мы и вечернего мерцания теплых сугробов и зовущего к стакану с вином почерневшего талого снега

и той ночи опять же финляндской когда младолиствие в императорском парке моем нежно реянье нимф и твое узнается дыханье

* * *

Какое бы десятилетье не освобождал ты из плена высоколобой мечты и гонор какой венценосцев и обаянье Психеи глумленьем своим не свергал

Останься один на один с усталостью плоти твоей ответь за гордыню свою пред победой легкой плюсны пред всеми грехами Востока пред яблочным запахом зреющей отроковицы перед сознаньем замутненным вином

И трепет коленей твоих и рука умоляющая о пощаде и детский соблазн мне дороги будут в тебе

как кочующее стихотворенье о взмахе опущенных век как дрожь негаданной ласки как маятниковая тоска неслучайно раскрытых страниц

БЛАГОВЕЩЕНИЕ

Поворот трамвайных путей фонарь отразившийся в коже плаща крысиный запах парадной запомни это тело мое и с ним отойди

тело мое мой грубый сожитель которого я ненавижу со всей его целью и болью и с той мишурою что с этим отдаленно рифмуется

Я оставила в памяти сладостный страх не перед ним и еще я оставила плод в моем ложесне излитое семя бесплодно но я слышала крылья бились и бились о воздух

* * *

Il neige, le decors'ecroule..*.

Набоков

Девочка сна моего неуклюжий прекрасный ребенок предвижу пробужденье твое в уделе вечном твоем

Спи не просыпайся пока еще рано нежен рассвет но там где наметилось чуть очертанье груди уже полон страха и власти трагический танец теней

* * *

Я памятник воздвиг себе тебе под ним ты дремлешь теплея домашней наготой

ты жива или обманывает мрамор надгробия

Воздвиг своим надеждам покров его плиты укрыл их как мальчика в постели увлажненной соблазном сна

Нерукотворный мир Тихо осеннее кладбище плоти

TA IDIWTIKA (1985)

CТИХИ К 40-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ

Все хорошо и ночи почти светлы мы остановились с тобой на углу у трамвайного поворота я оглянулся газетный лист на стене эти старые фото солдаты в нелепых больших галифе чубы пилотки освобожденный Белград

И эти советские танки в чавкающей весенней грязи Пруссии Померании Бранденбурга километры пшеничных полей братские кладбища

Прозвенел трамвай и мы перешли проспект нас не скорчила память

Все хорошо даже разглядывать старые фото.

* * *

разбуди мое слово о шарик катящийся чернильною нитью строки искалеченное всплеском ее восклицаний от них на морозе этой страшной пьяной зимы остался лишь пар дыхания от мгновенной улыбки

И душа как избитый подросток рыдает спрятаться чтобы не видел никто

О как горька эта тяжесть моих одеяний ступени пути моего тяжелы и крик то ли из сна то ли из памяти гулко скачет по ним

Ничего не скзаать

Освободи успокой этот оперный клекот в мозгу о шар металлический в синей жиже чернил

* * *

На своем языке говорить в неокрепшем бессилии звука где так внятен и резок синтаксиса колченогий аллюр ведь не уйти ты не волен в самослуженье в осязанье сцеплений своих снизив голос до шепота пульса в венозной крови

познавшей излучины тела

В УЩЕЛЬЕ ГАРНИ

К себе самому пробираюсь пилигримом горной горней стези В идиотии каприза (раза два сверкнет Арарат) кущи мои разобью

И я не подданен тебе Хайастан земля ханаанеянок (их зрачки целомудрены голеней крепость и власть) Хайастан пустыня с синими швами теней

Но ты наделяешь раба твоего всем насущным ему серо-желтый карьер Святых Бесплотных Сил рудника родника любоначалия и права сеньора

Органные трубы ущелья засурдинены Кто был никем всем становится Самодур привередливый самодержец фавненок балованый

МОНОЛОГ НАРЦИССА

Руокопожатье левой руки с правой рукой совокупленье ладоней заключенье в объятия себя

Доверься обопрись на руку свою взглядом обнадежься своим слово произнеси и силе его покорись

Исчерпанность мира Последняя правда о нем

Победитель несамодостаточной слабости сам себе червь сам себе бог

* * *

Я еще выйду и тенью в упрямстве укоренясь на эту дорогу плоть стихии любой отдавая безопорности воздуха конвульсиям мглы соляной притяженью бегущему тверди

Взгляд сосредоточен omnia mea капли пресные злаки влажная нега страстей

И если Бог Авраама Исаака Иакова перед этим о жертве кровной мне даст угадать государству церкви народу вот мой разум натяжение мышечной ткани вот поклоненье мое