Виктор Мамченко - Певчий час
- Название:Певчий час
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1957
- Город:Париж
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Мамченко - Певчий час краткое содержание
Виктор Андреевич Мамченко (1901–1982) — русский поэт «первой волны» эмиграции, участник ряда литературных объединений. В стихах скрещивается влияние эстетики «парижской ноты» и авангардистской поэтики. Автор семи стихотворных сборников. Данное издание — пятый сборник стихов Виктора Мамченко «Певчий час» (Париж, 1957). Оцифровщик Андрей Никитин-Перенский.
Певчий час - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
ВИКТОР МАМЧЕНКО. ПЕВЧИЙ ЧАС (Париж, 1957)
Свидание («Пришли друзья, ушли, и снова — тишина…»)
Пришли друзья, ушли, и снова — тишина.
Вдали Париж ночной — в сиянии багровом.
Умолкли шумы дня как бы с последним словом,
И только ночь — в цветах и звездная — слышна.
И в тишине светло. До полной глубины
Открыла влажные глаза мечта земная,
И я люблю, люблю, любовной болью зная,
Что так и надо мне, — и нет моей вины.
И новый день я жду как день свиданья с ней,
Она в глазах людей, ее я в них увижу:
Пройдет она по светлому Парижу
Как утро тихое смеющихся детей.
«Светла зеленая тропа…»
Светла зеленая тропа
Среди кустов и в птичьих взлетах,
На золотых высоких нотах
Шумит пчелиная толпа.
Сижу на вереске лесном —
Почти потерянный, без боли,
Без тяжести борьбы и воли, —
Как бы пред счастьем или сном.
Как бы в забвеньи темных дней —
И сердце вдруг совсем не бьется,
Но знаю, знаю, — отзовется
На тихий зов и крик людей…
От них уйти никак нельзя,
И только с ними воскресенье
И совершенство и спасенье, —
Срываясь, падая, скользя.
«Беглянка неба ледяного…»
Беглянка неба ледяного
Иль звезд вечерних, может быть,
Мечта весенняя летит
Виденьем образа земного.
В свиданьи будет вновь она
Любимой, любящей, высокой,
И пристально зеленоокой,
И светлой нежности полна.
Прохладой легкого мгновенья
Коснется сердца, как всегда.
Чтоб в нем распались без следа
Судьбою кованные звенья.
И поспешит она, как ты,
Как ты на зов пойдет, печальной
К жестокости необычайной,
Земной, обычной простоты.
SANCTA SIMPLICITAS
Бывают день и час лесной —
Когда у сердца птицей бьется,
Высоким воздухом, весной,
Вся жизнь, и вот — не оборвется.
Когда она легка, ясна,
Как смех колдующей подруги;
Когда ее рукой весна
Ведет магические круги, —
Чтоб солнце тучкой небольшой,
В тумане розовом, недвижно,
Стояло тихо над душой.
Чтоб не было и небу слышно;
Чтоб рук прохладных, дорогих
Судьба не отняла как счастье,
Чтоб не отстало от других
В сияньи детское участье.
В тишине
Близким счастьем захотела
Поделиться ты со мной.
Теплой пчелкой пела, пела
Над весеннею землей.
И зеленый воздух светом
Так высок был, и тобой
Так звенел он в свете этом
Над мерцающей травой,
Что я верил в росной роще:
Будет радость на века,
Будет трепетней и проще
И, как песнь твоя, легка.
Встреча
Всегда, неведомо любя.
Им радостно самозабвенье. —
Там вечности равно мгновенье.
Чтоб потерять в другом себя.
В его руке — ее рука,
Как если б мир был светом славы
Как будто эти дети правы
И правда встречная легка.
Легка земля! — Так это вы,
Высоким поднятые светом.
Живете счастьем в мире этом
Среди огромной синевы? —
Прошли как в солнечном венце…
Неправые не знают силы
Как у нее: со словом «милый» —
От счастья слезы на лице.
«Дорога в ночь. Пустынно и тепло…»
Дорога в ночь. Пустынно и тепло.
И толпы звездные — как сон в природе
Молчит мечта в просторном небосводе,
Или разбилась птицей о стекло,
Когда на волю, за окно, летела? —
Его собой разбила, как хотела…
Молчать нельзя, — слепой я без тебя,
И ни к чему пустынная свобода,
И в смертной красоте страшит природа
Бесцельная, рассеянно блестя,
Когда не собрана рукою строгой, —
Моей любовью и твоей тревогой.
Признанье
Порой, мой друг, и я кричу во сне.
Как бы в тюрьме, во сне, как плачут дети…
О чем печаль моя, — о звездной ли весне,
О счастье ли, где вечны звезды эти.
В угрюмом утре, — зимний тускл рассвет,
И в нищете, — поэтам лишь пристойной, —
Вдруг слышу крик и боль себе в ответ
На всей земле, для всех людей престольной.
И жизнь, восставшая не знаю как, тогда
На крыльях вдруг, в нетронутой надежде,
Звенит грозой и солнцем, чтоб всегда
Не знать покорности, привычной прежде.
В траурной рамке
За нее, должно быть, силой
Бились солнце и душа,
Время медлило, скользило,
Темнотой в углах шурша.
По снегам и неурочью.
Через горы и леса
Ей сияли днем и ночью
Жизни звездные глаза.
И ее хмельное тело
Белой птицей в тихий свет
Так летело, так летело,
Будто миллионы лет
Будет так лететь со светом,
Не устанет никогда…
Как ее, в полете этом,
Сшибла смертная беда!
Возмущение
Как хорошо доверчиво смотреть
На страшный мир, и детскою улыбкой
Принять свой день легко, и жизнь, и смерть.
Кружиться в свете бабочкою гибкой, —
Чтоб первой боли первая слеза
Раскрыла совести огромные глаза.
Не знать что ждет тебя в любви твоей,
Как преступления не знают дети;
Цвести бы лилией среди полей,
Или — как в певчей сказке люди эти.
Когда их радости уж нечего хотеть,
Как птицам некуда от солнца улететь.
И что же ум, к чему стремится он,
Упрямый враг стихийного движенья, —
Весь собранный, мечтательный как сон.
Дух гордости, без права униженья,
Стальная кузница творящих рук,
Очаг чудес, огонь борьбы и мук?
Но не было с ним сердца моего,
Когда, напрасно мертвых губ касаясь,
Ответа ждал, улыбки и всего.
Что жизнь дает, на сердце опираясь.
И сердце, строгое к себе и своему,
Бессильному не верило уму.
«Река гранитная в тумане…»
Река гранитная в тумане,
Париж в огнях, зима и ночь,
И я, как во враждебном стане,
Спешу уйти куда-то прочь.
Куда? Вокруг чужие люди.
Глаза их холодно глядят,
И фонарей из шумной мути
Какой-то миллионный ряд.
И этот блеск зеркальной двери:
Войти бы мне в толпу, в тепло…
Ну, как ее. — Жаклина? Мэри? —
Чтобы от сердца отлегло.
«Я болен, кажется. Уроды…»
Я болен, кажется. Уроды
Со всех сторон теснят меня,
Чтоб я признал лицо свободы,
Ключом тюремщика звеня.
Она со мной: среди неволи,
Среди железа и камней, —
Люблю ее до светлой боли
И болью жалуюсь я ей.
Интервал:
Закладка: