Пьер-Жан Беранже - Песни

Быть самым лучшим из людей!

Пусть мой пример тебя научит

Свет по достоинству ценить...

Пускай мой пост другой получит,

А я в тиши хочу пожить...

И - в оправдание поэту

Одно лишь я друзьям скажу:

Чем меньше отдаюсь я свету,

Тем больше им принадлежу!

Перевод И. и А. Тхоржевских

ФЕЯ РИФМ

(Поэтам-рабочим)

Вот фея рифм, властительница песен.

В земной туман для счастья послана,

Она поет, и взгляд ее чудесен.

Отдайся ей - иль улетит она.

В размахе крыл простор есть лебединый,

Она несет вступившим с ней в союз

Завидный дар для наших бедных муз:

Алмазы, бриллианты и рубины.

В ее словах для нас любовь и май,

Останься с нами, пой, не улетай!

Пускай мудрец порой кричит: "Куда ты?

Мечтателю безумному. - Постой!"

Уж он бежит, горячкой рифм объятый,

От школьных парт за феей молодой.

Ведь с этих пор и горе и лишенья

Он для нее готов претерпевать,

Чтоб в смертный час к безумцу на кровать

Она присела с песней утешенья.

В ее словах для нас любовь и май.

Останься с нами, пой, не улетай!

Как богачи ей жадно смотрят в очи!

Но, их минуя, предпочтет она

Скупой огонь в простой семье рабочей,

Где песнь ее как хлеб и соль нужна.

Пусть прост обед и темный угол тесен,

Чтоб здесь жилось бедняге веселей,

Она его из пригоршни своей

Поит вином и дерзким хмелем песен.

В ее словах для нас любовь и май.

Останься с нами, пой, не улетай!

Где дышит пар, в пыли свинцовой гранок,

Она поет, чтоб каждый видеть мог

В цветах кирку, лопату и рубанок,

Стихи без рифм и славу без сапог.

А с нею в такт поет рабочий молот,

И весь народ уж подхватил припев,

Меж тем как трон внимает, присмирев,

Как там, внизу, отплясывает голод.

В ее словах для нас любовь и май.

Останься с нами, пой, не улетай!

Покрой же, фея, нищету крылами,

Зажги единой радостью сердца;

Вином надежд, а не пустыми снами

Гони заботу с пыльного лица.

И сделай так, чтоб в хижине убогой

Произнесли при имени моем:

"Ведь это он привел ее в наш дом

Певец вина и юности нестрогой".

В ее словах для нас любовь и май.

Останься с нами, пой, не улетай!

Перевод Вс. Рождественского

ЯМЩИК

Недолгий срок людское племя

Гуляет по тропам земным.

Возница наш - седое Время.

Уже давно дружу я с ним.

Роскошно ль, скромно ли свершаешь путь по свету

Нещадно гонит старина,

Пока не взмолишься: "Останови карету!

Хлебнем прощального вина!"

Он глух. Ему по нраву - гонка.

Он плетью хлещет, разъярясь;

Пугая нас, хохочет звонко,

Пока не выворотит в грязь.

Боишься, как бы вдруг не разнесло планету

Копытом звонким скакуна.

Останови, ямщик, останови карету!

Хлебнем прощального вина!

Глупцов разнузданная свора

Швыряет камни в седока.

Бежим, не затевая спора,

Победа будет не легка!

Какой удар несет грядущий день поэту,

Какая смерть мне суждена?

Останови, ямщик, останови карету!

Хлебнем прощального вина!

По временам к могильной сени

Нас приближает день тоски.

Но слабый луч - и скрылись тени,

И страхи смерти далеки.

Ты увидал цветок, услышал канцонетту,

Скользнула мышка, чуть видна.

Останови, ямщик, останови карету!

Хлебнем прощального вина!

Я стар. На новом перевале

Меня подстава ждет в пути.

Ямщик все тот же, но едва ли

Коней он может соблюсти.

Для вас, друзья мои, уже спускаясь в Лету,

Сдержать хочу я скакуна.

Останови, ямщик, останови карету!

Хлебнем прощального вина!

И пусть мой юбилей поможет

Крепленью наших старых уз.

Ведь шпора времени не может

Сердечный разорвать союз.

О Радость, приводи друзей к анахорету

Еще хоть двадцать лет сполна.

Останови, ямщик, останови карету!

Хлебнем прощального вина.

Перевод В. Левика

ЗЕМНОЙ ШАР

Шар наш земной - да что же он такое?

То - просто старый мчащийся вагон.

Хоть астрономы говорят: "Пустое!"

Но с рельс сойдет когда-нибудь и он.

Вверху, покорны силе притяженья,

Вращаются такие же шары...

Хочу я знать, небесные миры,

Кто вас привел в движенье?

О странном детстве, прожитом планетой,

Писал Бюффон и говорил Кювье.

Огонь и грязь... И вот из смеси этой

Жизнь началась когда-то на земле.

Зародыш тот волной питало море,

И слизняки лениво поползли.

А человек - недавний гость земли,

Хоть мир погибнет вскоре.

"О прошлое! Ведь мы - над бездны краем!

Воскликнул я. - Скажи мне, как давно

Вертится мир, в котором мы страдаем?"

Но в прошлом все загадочно, темно.

Так много догм... Разноречивы мненья.

Где правда, ложь - не отыскать вовек.

Оставили индус, и перс, и грек

В наследство нам сомненье.

Мне разъедает душу яд сомнений,

Грядущее пытать решился я.

Навстречу мне попался новый гений...

"Учитель, как, погибнет ли земля?"

"Нет, никогда! Жить суждено ей вечно,

Как Троице!" - ответ его гласит.

И песню вновь с друзьями голосит

Мессия тот беспечный.

Грядущее туманно и безгласно,

А прошлое уже покрыла тень.

Сужден иль нет земле прыжок опасный

Скажи хоть ты, о настоящий день!

Но он молчит, тщедушный и несмелый,

Торопится он, Будущим гоним.

Дни прочие уходят вслед за ним,

Ворча; "Нам что за дело?"

Конец придет - ведь было же начало!

Мир родился - мир должен умереть.

Когда? Судьба об этом умолчала.

Сегодня ль? Или век ему стареть?

Покуда мы о сроках спорим чинно,

Когда земле погибнуть надлежит,

Она в углу вселенной все висит,

Висит, как паутина...

Перевод Вал. Дмитриева

ВОЛШЕБНАЯ ЛЮТНЯ

Во дни чудесных дел и слухов

Доисторических времен

Простой бедняк от добрых духов

Был чудной лютней одарен.

Ее пленительные звуки

Дарили радость и покой

И вмиг снимали как рукой

Любви и ненависти муки.

Разнесся слух об этом чуде

И к бедняку под мирный кров

Большие, маленькие люди

Бегут толпой со всех концов.

"Идем ко мне!" - кричит богатый;

"Идем ко мне!" - зовет бедняк.

"Внеси спокойствие в палаты!"

"Внеси забвенье на чердак!"

Внимая просьбам дедов, внуков,

Добряк на каждый зов идет.

Он знатным милостыню звуков

На лютне щедро раздает.

Где он появится в народе

Веселье разольется там,

Веселье бодрость даст рабам,

А бодрость - мысли о свободе.

Красавицу покинул милый

Зовет красавица его;

Зовет его подагрик хилый

К одру страданья своего.

И возвращают вновь напевы

Веселой лютни бедняка

Надежду счастия для девы,

Надежду жить для старика.

Идет он, братьев утешая;

Напевы дивные звучат...

И, встречу с ним благословляя,

"Как счастлив он! - все говорят.

За ним гремят благословенья.