Влад Снегирев - Трилистики

Я с ней на ты, потому что я болен
так же, как страны, и люди, и звери.
Лозунг "свобода" давно замусолен,
а в "демократию" можно не верить.
Только дурак настоящим доволен.

Что-то не так, только жить всё же надо.
Противогаз – лучший способ защиты.
Нет, не хочу я ни рая, ни ада.
Лучше всего – притвориться убитым
и переждать все движения стада.

2012

Я живу в странном веке. Засилье идей
переполнило склады, ума, Колизей.
То бишь, время Фейсбука – от слова прогресс.
Но за новым айфоном не виден мне лес.

Я в трёх соснах брожу, не заметив пейзаж,
и мотает на ус время длинный мой стаж,
вжился очень легко, изучив эту роль.
Но в душе пустота, - жирный с дырочкой ноль.

И трагедия вдруг превращается в фарс.
Бесконечность видна теперь только в анфас.
Этот век, этот мир, эта масса людей
устремляется в пропасть быстрей и быстрей…

Я найду доски, гвозди – построю забор,
не замечу прогресс, даже глядя в упор,
буду только следить за движением дней
вдалеке от истории новых идей.

2017

Люди, люди – что же с вами?
Поменялись вы местами
со зверьём, одев их маски,
без приказа, без указки.

Трудно жить без револьвера
офигенного размера
в мире столь материальном,
безнадёжно аморальном.

Нет ни счастья, ни покоя.
И вонючею трухою
оказалась жизни фаза.
Но ведь нет противогаза.

Как холопу прокормиться,
словно я лесная птица;
словно я не звук – а эхо,
отблеск, тень былого смеха.

Вот, строчу из пулемёта
строчками в лицо блокнота;
кипячусь, да толку мало.
Просто вдруг обидно стало.

2017

Молодой лейтенантик в запасе,
что забыл ты в далёком Донбассе?
Может быть, тут родился и вырос,
день грядущий готовя на вырост?

В детстве в Кальмиус гордо и смело
окунал своё бледное тело?
Или, - в шахте глубокой, покатой
довелось поработать лопатой?

Может здесь родились твои дети,
что сейчас сладко спят на рассвете?
Или давние, славные предки
похоронены в селищах редких?

Нет, тебя привезли в "гумконвое",
осовевшего от перепоя,
чтоб нашёл тут духовные скрепы,
посмотрел на раздольные степи.

Ты пришёл убивать меня – брата,
стадионы жечь, старые хаты.
Всё затмил сладкий голос наживы,
словно морок - обманчивый, лживый.

Может быть, на приземистом танке,
я в Воронеж вломился по пьянке?
Или тупо за женские спины
ставил "грады" без веской причины?

Или я с непонятным упорством
занимался в ночи мародёрством;
грабил скрытно не сено с подводы,
а станки, лес-кругляк и заводы?

Ты гордишься, – заоблачный воин,
сбив легко из Малайзии Боинг?
Кто наметил тебе эти цели, -
лица детские в мощном прицеле?

Захотелось вдруг неба чужого?
Ты навеки отрёкся от Бога.
И теперь на лугу, у дубравы,
над тобой растут буйные травы.

И застыла в глазах льдинка неба
той страны, где ты даже и не был,
отражая усмешку урода,
что поссорил два братских народа.

2017

Уже скоро год, как война на пороге
и, кажется, рухнул привычный уют.
Предчувствием боли, морозом тревоги
пронизаны цены и курсы валют.

А сводки с Востока опять горем дышат,
и беженцы снова идут и идут...
Устал я молиться, да Он и не слышит...
Ведь лучше не знать, что свершается тут.

И вот день рожденья – итог давней даты,
в бокалах вино и горит яркий свет.
Но дарят не книги, как было когда-то,
а крестик нательный и бронежилет.

2015

Неприязнь к вам не приемлю.
Не держа иных талантов,
защищаю нашу землю
от войны, от оккупантов.

Вы мою украли юность
и мечты о прежней жизни.
Оборвались звонко струны
на моей печальной тризне.

В день мятежного волненья
дай покой душе смиренной.
Есть судьба, но нет прощенья
на виду у всей Вселенной.

У преддверия могилы
я хотел бы помолиться
за врагов. И дай мне силы
их не видеть больше лица
на земле моей усталой.

Вот и всё пока, пожалуй.

2016

Сгущаясь, тучи грозовые
накрыли поле спелой ржи.
Живём мы в годы роковые
среди предательства и лжи.

Они опять пошли в атаку.
Бил беспрерывно миномёт.
Но ждали все, внимая знаку,
мечтая ринуться вперёд.

Потом вмешалась наша арта,
наполнив трупами пейзаж.
Их снайпер в приступе азарта
стрелял упорно в наш блиндаж.

Гремели древние куранты:
у нас к врагам прощенья нет.
А молодому лейтенанту
пробил свинец бронежилет.

Пройдя рубеж огня и стали,
прольёмся мы дождями в муть.
В селе далёком провожали
друзья его в последний путь.

2017

Была война, в атаку шли,
горели танки.
Но вдруг застряли поезда
на полустанке.
Стоят вагоны там с углём –
под ним патроны.
Уснули пушки до поры,
и батальоны.

И загрустил внезапно тот,
кто был при власти;
порвался бизнес вдруг по швам,
откинув ласты.
Купцом ты был, ростовщиком,
а стал барыгой.
Но родились мы не в степях –
а в поле Диком.

А в этом поле и один –
могучий воин.
Тот, кто свободу полюбил –
её достоин.
Терпенье наше изошло,
а с ним и Божье.
Вы мчитесь смело поезда
по бездорожью.

2017

Забрали всё. В измученной стране
прошёл тайфун чудовищный и буйный.
И брат - как враг, явившийся извне,
войной наполнил праздники и будни.

А сердце спит, – не радо ничему.
Как странно кровь моя похолодела.
Мир превратился в мрачную тюрьму,
где усыпляют разум мой умело.

И только совесть яростно бурлит,
как будто ищет ясного ответа:
Ну почему очередной бандит
опять остатки пилит от бюджета?

И сколько нужно им ещё украсть,
чтоб родине закрыть навечно веки?
Но что сильнее, чем над жертвой власть...
Причём тут Бог? Всё дело в человеке.

2017