Евгений Сабуров - Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы
- Название:Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Новое издательство»
- Год:2012
- Город:М.
- ISBN:978-5-98379-163-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Евгений Сабуров - Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы краткое содержание
Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Показавшему нам свет поем и руки
воздымаем, опускаем, воздымаем
в шаровом упругом теплом строгом,
где полно богов, – одни лишь стуки
шорохи и мороки, и боком
мы проходим, ничего не различаем
показавшему нам свет поем и лаем
сытым лаем говорим друг с другом.
«Ты пришел. Мы подняли руки – сдаемся…»
Ты пришел. Мы подняли руки – сдаемся.
Ты запел. У нас опустились руки.
Свете тихий, как мы поймем друг друга
и – ну, как мы споемся?
А тем более жить без надежды с надеждой
без Тебя утверждать, что Ты
здесь до скончания пустоты
тот же там, ныне и прежде.
Изменяется млея и мается
распадается на куски
даже самая малая малость
растекается из-под пальцев.
Сунул нам пустоту в кулаки
вынул чувств золотой отпечаток
шарового упругого строгого
в одиночество на дорогах
разбросал в тоске и печали
мы повесили арфы на вербы
мы подняли звезды на елки
положили зубы на полки
нежелезные наши нервы.
Ты пришел. Мы подняли руки – да.
Ты запел и мы опустили.
Свете тихий, где мы очутились
кровь вечернего света видна.
«Скажи мне кошечка…»
Скажи мне кошечка
каким концом
тебя задеть
Скажи мне лисанька
зачем хвостом
ты заметаешь след
Скажи мне ласточка
я обратился в слух
исчезли нос и рот и волосы
исчезло тело нету ног и рук
Скажи мне ласточка
своим трухлявым голосом
куда куда куда куда
вы все нетронутые
линяете смываетесь удар
не нанести и пар костей не ломит
в конце концов ушли
но не взорвали дом и в угол не нагадили
Скажи мне кошечка
тебе ль на край земли
мы продаем руду и покупаем склады
мы продаем ежеминутное тепло
и покупаем память
мы лисаньку сквозь тусклое стекло
глазами провожаем
и значит
Скажи мне лисанька
мы виноваты мы
багровые бессильные нагие
и надобно решать самим
покинет нас любовь или чего подкинет
Скажи мне ласточка
я слух я только слух
прошел и им живет на час
твой тесный и сварливый круг
кружась в котором жизнь зажглась
улетела
села рядом
на скале
тело мое тело
стало платой
я верну его земле
в срок
Скажи мне ласточка
Скажи мне лисанька
Скажи мне кошечка
что я сам сказать не смог
«Ожидается смех, страсть и холод…»
Ожидаются смех, страсть и холод,
ожидаются лица неизвестные и известные,
ожидается некий как бы сколок
с того, что уже наносили вёсны.
Так в разговорах о близком будущем
мы остаемся беспомощны и одеты,
подозревая друг в друге чудище
и даже уповая на это,
потому что всё вокруг
так скулит и сердце гложет,
потому что самый друг
весь насквозь проелся ложью
так, что не может быть благого
теплого жилья-былья.
На оболганное слово
светы тихие лия,
огонек напольной лампы
не взыграет за щелчком —
будут только ели лапы
щедро пудрить за окном,
и богатая причинность
убежденно засвербит,
заскрежещет под овчиной
той, в которую закрыт
нос и торс, и форс твой зимний
в нежности не упасет
смех и страсть и холод. Синий —
синий под овчиной лед.
«Человек – какой-то дьявол, слово чести…»
Человек – какой-то дьявол, слово чести:
вывел кур без петухов, диетические яйца ест.
Сердце морем пучится и вести
ветер запахом несет окрест,
между губ моих произрастают розы
на грудь тем, кто в девках засиделся.
Человек – какой-то дьявол: сделал,
вытерся и вниз бумажку бросил.
Вот увидишь как из глаз полезут ветки,
и давай свисать плодами, накреняться —
это мощный запах носит ветер
это кошки продолжают красться,
а кошачий добрый доктор их
тот, который по десятке с носа на потоке
выскребал их жалкие протоки —
человек какой-то дьявол! – сник.
Мир вприпрыжку и припляску
кинет кости отлюбить
вашу душу под завязку
когда Бог даст телу быть.
«За баней девочка быстра…»
За баней девочка быстра
мошонку гладит вверх,
а мою руку запустила в нерв
у основания бедра.
А воздух густ,
а осень бессмертна как жизнь,
а ветки хлыст на ветру свистит. Уст
ее лепестки внизу сошлись.
И душа ее на теле
чавкала, звала, журчала
на огромном теле двух,
будто бы на самом деле
миром правит величаво
вольный и свободный дух.
«Язык новизны и содома…»
(на смерть Ю. Дунаева)
Язык новизны и содома.
Юру Дунаева убило машиной. Пьяный шофер.
А хороший был человек, хоть не все дома.
А Марина – позор. Позор.
Столько лет уже не живут вместе —
такая стерва! – сразу объявила, что она вдова.
Пока с переломанными костями Галя, его невеста,
в больнице, эта врезала замок и давай все продавать,
то есть всё, говорят, вплоть до ее босоножек,
а та с ним уже четыре года жила.
Ну, конечно не невеста, Господи Боже,
ну, конечно, жена.
И вот представляете, ляете, колебаете:
скульптор, Галя – скульптор, скульптор
кости переломаны, склеены, скляпаны
и вот ни работы, прописки, культи, культи.
У него только что вышла такая книжка о Боттичелли,
он в суриковском преподавал, она там студентка,
потому и не расписывались,
чтоб не было того-сего. Ясно. А эта
прикатила взяла его тело,
пока та лежала, из Ялты и все документы свистнула.
Господи, какая мука!
Господи, какая боль!
Наши цепкие подруги —
нет – и сразу входят в роль.
Это ж надо, Юра, Юра
денег в 3АГС не заплатил
штамп на паспорт не поставил.
Гале не ваять скульптуру,
пенсии ей не дадут,
Ялта, улица, минут —
а – А! – и лети себе, лети
ясным солнышком в чертоги,
а вокруг сады леса.
Люди, люди будьте боги
и чурайтесь колеса,
колеса судьбы и кармы
вы не бойтесь – благодать
все смывает даром, даром
даром же, ебена мать.
Как под этим страшным небом
веселится наш оркестр!
Мы живем отнюдь не хлебом,
с умилением на крест
глядя, прославляя, лая
от избытка сладких чувств.
Мы живем надеждой рая,
целованьем Божьих уст.
Широка и неприступна
православная страна,
Иоанн-пресвитер мудро
скажет кто кому жена,
Интервал:
Закладка: