Арсен Мирзаев - Само собой

улетает и тает улетает
тает улетает и тает
а потом опять взлетает
и расцветает

через год
мама
будет старше
бабушки
умершей в 59

через год
сестра
будет старше
Моцарта
Рембо
и Александра Сергеевича
Пушкина

через год
я
буду старше
Иисуса Христа…

дожить бы
до завтра

это не только смерть
и ожидание
её начала

это не только жизнь
и ожидание
её конца

каждый раз
это жизнь и смерть
веры
любви
и надежды
на новую
единственную
самую прекрасную в мире
невстречу

мы в смерть врастаем постепенно

ты это жизнью называла…

когда я пойму
как я научился
не бояться этой жизни
я пошлю тебе телеграмму:
я – умер

короткое остроугольное шуршание
– это ящерица
длинное и округлое
– змея
голос свой узна ю
только по тембру
молчания

лицо в ¾
на свет
в сторону полёта
мотылька

жизнь в ¾
мотыльковая
быстро-лётная
лёгкость

за ней
начинается
восхождение
со скоростью
того
света

обгоревшие страницы
ветер листает
чьё-то
черно-белое сердце
дымится

иду берегом моря
и слышу как плачет Небо
бедное больное
но может быть
это прибой

иду берегом моря
и мне на плечи
падают солёные капли
но может быть
это дождь

не плачь Небо
я уже иду к Тебе
берегом моря
скоро меня смоет
последней волной…

вот я и дома
здесь всё по-прежнему
как жизнь назад

здравствуй!

переверни песочные часы

описали:
из метро направо
налево-направо-прямо
опять направо
и встанет перед тобой
как лист перед травой
высокий точечный
дом
там она
и живёт

выхожу из метро
скорость гасится —
запнулся на повороте
словно
на запятой
в неопределённо-личном
предложении

прямо передо мной
вырастают внезапно
две точки :
а за ними – ещё
и ещё десятки…

мне никогда не найти
где живёт она
адрес её —
…
…
…
…
…
…
…
…
…

слова текут
реке подобно
душа молчит

слова
последней каплей оборвутся
и упадут
она заговорит

душа другая
будет жить
безмолвно
великая
в реке
в последней
капле

как бы ночь
как бы ладно
хотя
если как следует вдуматься
как бы утро…

он всё сидит и сидит там
длинный и громкий:
очень длинный —
между землёй и небом
не помещается
слишком громкий —
у оркестра ударных инструментов
лопаются барабанные перепонки

я всё хожу и хожу:
по земле – ногами
каменными кругами – по воде
побледневшим взглядом
выгоревших на солнце глаз —
по небосводу
как по сизому носу пьяницы
сизифова муха

такая уж у нас судьба

ему – сидеть там
до скончания веков
длинному и громкому
с восклицательным знаком
мне – наматывать
свои земные морские и небесные
километры
круг за кругом
пока сидит ещё
длинный-и-громкий! —
символ спасения
от маленькой
тихой
смерти

детское —
всё что становится вечным:
воспоминание
смерть
надеж да

решаю
обратиться на «ты»
к дереву
говорю ему:
эй! ты! дерево!..

и оно
выходит из себя
и идёт ко мне
своим плавным
тополиным шагом

улыбка у него
немного загадочная
монализина

выхожу из сумерек
попадаю в другие
точно такие же
не отличить

пред-рассвето-закатные дни
хороши
для
самоубийц
поэтов
любителей мастурбации

такой вот
белесый
петербургский сумрак
обыкновенный
как обувь
фабрики «Скороход»
элементарный
как As

преддверие жизни
переходящее в
предсмертие

нет
ничего
больше

ничего больше
нет
кроме тебя

больше тебя
ничего
нет

тебя
больше
нет

больше
ничего

свет и нный вечер
ветра свежесть
в воздухе св е янность

стихии
тихая стих и ня

тихая

гребень в волнах вол о с

вести шумят
не громко

шепоток водопада

у воды
хороводов вод и льница
венок из кувшинок сплела

gluhaya noch’ sedye ushi opustila.
zemlja po telu ushi rasplastala.
sobaki opustili ushi v reku.
reka v sobach’i ushi zasmotrelas’.

glazami nochi son smotrel na zemlju.
zemlja spala. lukavo, po-sobach’i,
dremali psy s otkrytymi glazami.
reka ushej sobach’ih zagrustila.

«gav-gav», – skazala noch’, zazhmuriv ushi.
zemlja otkryla rot, tuda skatilis’
sobaki s ochen’ mokrymi ushami.
reka bezuhaya, ne vyderzhav, vsplaknula.

prishel rassvet, ugrjumyj i ser’eznyj.
po zhivotu zemli toptalsa vjalo,
vbivaya v grjaz’ zubcy ushej sobach’ih.
reka zhelala vnov’ usheprikladstva.

smenilsa den’ na vecher, stalo tiho.
gluhaya noch’ nastorozhila ushi.
sobaki ushi k mordam prizhimali.
nesli k reke, chtob ta ih prijutila.

говорят
поэты
вдыхают кислород
выдыхают
стихи поэмы и венки сонетов