Анатолий Соколов - Русский верлибр. Антология

Боже! ты мой Бог: с тобою утреннюю.
Тобою жаждет душа моя, плоть моя странствует,
устремляяся к тебе,
Во стране сухой, растресканной и безводной.
Воображаю, как видел я тебя во святыне,
Имея пред очами величие и великолепие твое.
Ибо милость твоя лутче живота:
Уста мои возвышают тебя.
Тако восхвалю тя в животе моем:
И когда изреку имя твое, возведу руки мои:
И будто драгоценной трапезой насыщусь изобильно.
Гласом ясным воспоют уста мои похвальныя песни.
Когда воспою тебя на моей постеле;
Во всю ночь во бдении мысли мои с тобою.
Ты был моя помощь:
Под твоими крылами в восторге тебя радостно восклицаю.
Прильпе душа моя к тебе, и тебе повсюду следует;
Ибо меня твоя поддерживает рука.
Меня ищут убити;
И нисходят во преисподния земли места,
Со обнаженным мечем:
Но будут сами пищею живущих тамо зверей.
А царь возвеселится о Боге:
Похвалится всяк клянущийся им;
А ныне уста глаголющих неправду, ко истине заградились.

Господи от рода в род был ты наша помощь.
Прежде нежели родилися горы,
И рождая их земля чувствовала болезни,
Ты Бог, не было тебе начала и не будет конца.
Ты человека паки во прах претворявши,
И глаголеши: сыны Адамли! будьте то,
что вы были.
Тысяща лет во очах твоих,
Яко вчерашний день,
И яко строжа нощная.
Лета наши яко сон проходят:
По утру они яко зеленеющая трава:
По утру она цветет и зеленеет,
И сгорая от солнца, ввечеру засыхает.
Живем, тебя гневим и разрушаемся:
И вдруг от ярости твоея исчезаем.
Представлявши пред себя беззакония наши,
И сокровенныя наши прегрешения
пред светом лица твоего.
Сего ради дни наши погибают
предо гневом твоим
Окончаем лета наши, яко краткий разговор.
Время жизни нашея у некоторых семьдесят лет:
Да и сия толь краткая жизнь наполненна
попечениями и горестьми.
Так резко по морю бежит корабль
и отлетает от него.
Кто познавает величие твоего гнева,
И ярость твою тако, чтобы он
боятися тебя научился?
Научи нас исправно исчисляти дни наши;
Дабы мы премудрое получили сердце!
Доколе не обратишися к нам? о доколе?
Обратися и сжалься над рабами твоими.
Насыти нас во утрии лет наших;
Дабы мы во всей жизни радовйлися и веселилися!
Увеселяй нас толь долго, коль долго ты печалил нас,
Дай рабам твоим видети дела твои,
А сынам их видети твое великолепие!
Буди над нами милость Господа Бога нашего!
Дай Господи делам наших рук удачу,
И успехи творению рук наших!

К тебе я, Боже мой, воззываю,
Не буди мной неколебим!
Или уподобляюся я в ров нисходящим.
Услыши глас моления моего,
когда воззову к тебе,
Когда возведу руки мои ко святыне твоей!
Не накажи меня в числе людей
неправедных и беззаконных,
Глаголющих дружно
И зло в сердцах носящих!
А им воздай по заслуге трудов их
и по злости их творения,
Воздай им по делам рук их!
Дай им достойное возмездие!
А за то, что они не взирают
ни на установления твои,
ни на дела рук твоих,
Ты их сокрушишь и не воздвигнешь.
Благословен Господь; яко услышал он
моления моего глас!
Господь помощник и защититель мой,
На него уповает сердце мое, и мне поможет он;
Сего ради сердце мое радуется:
Возблагодарю Господа в песнях моих.
Господь крепость народа своего,
И помазанника своего неприступная отрада.
Помоги Боже народу твоему
и благослови достояние твое:
Паси и сохраняй ево непрестанно!

Ты предо мною
Стояла тихо.
Твой взор унылый
Был полон чувства.
Он мне напомнил
О милом прошлом…
Он был последний
На здешнем свете.
Ты удалилась,
Как тихий ангел;
Твоя могила,
Как рай, спокойна!
Там все земные
Воспоминанья,
Там все святые
О небе мысли.
Звезды небес,
Тихая ночь!..

Часто, при тихом сиянии месяца,
полная тайной
Грусти, сижу я одна и вздыхаю и плачу,
и душу
Вдруг обнимает мою содроганье блаженства.
Живая,
Вижу я то, что в гармонии струн лишь
и глазами
Свежая, чистая жизнь приливает к душе,
дотоле таилось;
Вижу незнаемый край, и мне сквозь
лазурное небо
Светится издали радостно, ярко
звезда упованья.

В лоне твоем глубоком и темном
покоится тайно
Весь человеческий жребий. Скорби рыданье, волнение
Страсти навеки в твои засыпают
целебный приют,
Мука любви и блаженство любви не тревожат там боле
Груди спокойной. О жизнь, ты полная
трепета буря!
Только в безмолвно-хранительном мраке
могилы безвластен
Рок… Мы там забываемся сном беспробудным,
быть может
Сны прекрасные видя… О! там не кипит, не пылает
Кровь, и терзания жизни не рвут охладевшего сердца.

Слезы свои осуши, проясни омраченное
сердце.
К небу глаза подыми: там Утешитель Отец!
Там Он твою сокрушенную жизнь, твой вздох и молитву
Слышит и видит. Смирися, веруя в благость Его.
Если же силу души потеряешь в страданье и страхе,
К небу глаза подыми: силу Он новую даст!

Ходил Стенька Разин
В Астрахань-город
Торговать товаром.
Стал воевода
Требовать подарков.
Поднес Стенька Разин
Камки хрущатые,
Камки хрущатые —
Парчи золотые.
Стал воевода
Требовать шубы.
Шуба дорогая:
Полы-то новы,
Одна боброва,
Друга соболья.
Ему Стенька Разин
Не отдает шубы.
«Отдай, Стенька Разин,
Отдай с плеча шубу!
Отдашь, так спасибо;
Не отдашь – повешу
Что во чистом поле
На зеленом дубе,
На зеленом дубе,
Да в собачьей шубе».
Стал Стенька Разин
Думати думу:
«Добро, воевода,
Возьми себе шубу.
Возьми себе шубу,
Да не было б шуму».

Всем красны боярские конюшни:
Чистотой, прислугой и конями;
Всем довольны добрые кони:
Кормом, стойлами и надзором.
Сбруя блещет на стойках дубовых,
В стойлах лоснятся борзые кони.
Лишь одним конюшни непригожи —
Домовой повадился в конюшни.
По ночам ходит он в конюшни,
Чистит, холит коней боярских,
Заплетает гриву им в косички,
Туго хвост завязывает в узел.
Как невзлюбит он вороного.
На вечерней заре с водопою
Обойду я боярские конюшни
И зайду в стойло к вороному —
Конь стоит исправен и смирен.
А поутру отопрешь конюшню,
Конь не тих, весь в мыле, жаром пышет,
С морды каплет кровавая пена.
Во всю ночь домовой на нем ездил
По горам, по лесам, по болотам,
С полуночь до белого света —
До заката месяца…