Анатолий Соколов - Русский верлибр. Антология

Ночью как-то вольнее дышать мне,
Как-то просторней…
Даже в столице не тесно!
Окна растворишь:
Тихо и чутко
Плывет прохладительный воздух.
А небо? А месяц?
О, этот месяц-волшебник!
Как будто бы кровли
Покрыты зеркальным стеклом,
Шпили и кресты – бриллианты;
А там, за луной, небосклон —
Чем дальше – светлей и прозрачней.

Смотришь – и дышишь,
И слышишь дыханье свое,
И бой отдаленных часов,
Да крик часового,
Да изредка стук колеса
Или пение вестника утра.
Вместе с зарею и сон налетает
на вежды,
Светел, как призрак.
Голову клонит, – а жаль от окна
оторваться!

Птицей,
Быстро парящей птицей Зевеса
Быть мне судьбою дано всеобъемлющей.
Ныне, крылья раскинув над бездной
Тверди, – ныне над высью я
Горной, там, где у ног моих
Воды
Вечно несущие белую пену,
Стонут и старый трезубец Нептуна
В темных руках повелителя строгого блещет.
Нет пределов
Кверху, и нет пределов
Книзу.
Здравствуй!
На половинном пути
К вечности здравствуй, Нептун! Над собою
Слышишь ли шумные крылья и ветер,
Спертый нагрудными сизыми перьями?
Здравствуй!

Нет мгновенья покою;
Вслед за тобою летящая
Феба стрела, я вижу, стоит,
С визгом перья поджавши, в эфире.
Ты промчался, пронесся, мелькнул
и сокрылся,
А я!
Здравствуй, Нептун!
Слышишь ли, брат, над собою
Шумный полет? – Я принес
С жаркой, далекой земли,
Трупами тучной,
Лавром шумящей,
Мой привет тебе: здравствуй, Нептун
Вечно, вечно,
Как бы ни мчался ты, брат мой,
Крылья мои зашумят, и орлиный
Голос к тебе зазвучит по эфиру:
Здравствуй, Нептун!

Как он прекрасен,
Гость-небожитель!
Он не состарился
С первой улыбки моей в колыбели,
Когда, играя
Златыми плодами
Под вечною райскою пальмою,
Он указал мне
На матерь-деву
Страдальца Голгофы – и подле
Двенадцать престолов во славе.
Он тот же, всё тот же —
Кудрявый, с улыбкой,
В одежде блистательно-белой,
С любовью во взоре —
Мой ангел-хранитель…

«Счастье в усилии», говорит молодость.
«Счастье в покое», говорит смерть.
«Все преодолею», говорит молодость.
«Да, но все кончится», говорит смерть.

«Что ты все думаешь о себе. Ты бы подумал
o людях».
– Не хочется.

Болит душа, болит душа, болит душа…
И что делать с этой болью – я не знаю.
Но только при боли я и согласен жить,
Это есть самое дорогое мне и во мне.

Я думал, что все бессмертно. И пел песни.
Теперь я знаю, что все кончится. И песня умолкла.

Я пролетал около тем, но не летел на темы.
Самый полет – вот моя жизнь. Темы – «как во сне».
Одна, другая… много… и все забыл. Забуду к могиле.
На том свете буду без тем.
Бог меня спросит:
– Что же ты сделал?
– Ничего.

Есть ли жалость в мире? Красота – да, смысл – да.
Но жалость?
Звезды жалеют ли? Мать – жалеет: и да будет
она выше звезд.

Как увядающие цветы люди.
Осень – и ничего нет. Как страшно это «нет».
Как страшна осень.

Душа озябла…
Страшно, когда наступает озноб души.

И восторг переполнит наши души.
На «том свете» мы будем немыми.
Восторг всегда нем.

Язычество – утро, христианство – вечер.
Каждой единичной вещи и целого мира.
Неужели не настанет утра, неужели это последний вечер?..

Чем я более всего поражен в жизни? и за, всю жизнь?
Неблагородством.
И – благородством.
И тем, что благородное всегда в унижении.
Свинство почти всегда торжествует. Оскорбляющее свинство.

Мы рождаемся для любви.
И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете.
И насколько мы не исполнили любви, мы будем
наказаны на том свете.

Боль мира победила радость мира – вот христианство.
И мечтается вернуться к радости. Вот тревоги язычества.

Умей искать уединения, умей искать уединения, умей
искать уединения.
Уединение – лучший страж души. Я хочу сказать – ее
Ангел Хранитель.
Из уединения – все. Из уединения – силы, из уединения —
чистота.
Уединение – «собран дух», это – я опять «целен».

– Ну, что же, придет и вам старость, и также
будете одиноки.
Неинтересны и одиноки.
И издадите стон, и никто не услышит.
И постучите клюкой в чужую дверь, и дверь вам не откроется.

Бывало:
– Варя. Где перчатки?
– Я Шуре отдала.
Ей было 12 лет. Она же «дама» и «жена».
Так ходила она всегда «дамой в худых
перчатках».
Теперь (2 года) все лежит, и руки сжаты
в кулачок.

Не сходи с лестницы своего дома – там зло.
Дальше дома зло уже потому, что дальше —
равнодушие.

Что такое литературная душа?
Это Гамлет.
Это холод и пустота.

Все погибло, все погибло, все погибло.
Погибла жизнь. Погиб самый смысл ее.
Не усмотрел.

Родила червяшка червяшку.
Червяшка поползала.
Потом умерла.
Вот наша жизнь.

Вселенная есть шествование.
И когда замолкнут шаги – мир кончится.
И теперь уже молчание есть вечерняя заря мира.