Сборник - В мире образов

Стекает с пальцев розовый ирис,
Всё в нашей жизни зыбко и притворно,
Я ошибаюсь каждый раз повторно,
Но каждый раз желаю жить на бис.

Моих дождей причудливый узор —
В душе романтик, а на деле – скептик,
Меня спасает рифмы антисептик,
В душевной смуте сердца с головой.

И ломит между рёбрами цветок,
Растущий вопреки всем ухищреньям,
Я задыхаюсь от души волненья,
Стремясь раскрасить зорями восток.

Разбрызганы по окнам и дверям,
Как заговор, в мистическом припадке, —
Слова ложатся в идеальном беспорядке.

Как исключенье всем моим ролям.

Этот дар – мне по́ сердцу ножом,
Складывать лирические строчки.
Иногда я лезу на рожон,
Иногда я пропускаю точки.

У кого-то дар всё забывать,
И в вине топить печально скуку,
Ну а мне – всегда есть что сказать,
Про любовь, про радость, про разлуку.

Этот дар в себе я берегу,
Хоть сгубил поэтов он немало,
Кто-то в петлю, кто-то на бегу,
Кто-то пулю в лоб пустил устало.

Вот опять стучится рифма в дом,
От простой невысказанной фразы,
У поэта – одиночества синдром,
И ложатся строчки, словно пазлы.

И душа моя – открытый нерв,
Каждый попадёт в неё, не целясь,
У меня с собой всегда резерв —
Я живу, на лучшее надеясь!

Глаза мои – цвета пепла,
Бессонница и любовь,
Душа моя дружит с ветром,
И беспокойная кровь!

Ах, как же дышать мне трудно!
Ах, где же найти слова!
Бессовестно и безрассудно —
Кружится моя голова!

Глупая рифма и слёзы —
Дар мне от Бога и боль,
Видеть поэзию в прозе —
Значит, носить в себе соль!

Неважен поэтический талант,
стих сотворит усердный зад,
из под него такие выйдут строки, —
все гении от зависти помрут,
бездарности в восторге будут охать.

И поэтесса поэтической звездою
украсит ночи старому плейбою —
божку интриг Олимпа и Парнаса…
Но кроме поэтического таза,
нужны и поэтические локти
расталкивать собратьев стихотворцев,
упрямых,
мерзких,
наглых
стихотворцев.

Что за тайну ткань фразы прячет?
Прячет целую жизнь или миг?
Вот «нуждался поэт» – что значит?
Не голодной ли доченьки крик?

В наше время любви к обжорству,
пришёл голод иного свойства?

Там написано: «Жил без достатка…»
Получается, в свет не ходил?
На штанине пестрела заплатка?
Может, водку дешёвую пил?

В эру сказочного довольства,
звучит жажда иного свойства?

Утверждают здесь: «Он написал…»
Значит, выстрадал, выжал, родил?
А я рифмами
тоже плясал,
да огнями созвучий бродил.

И у вас и у нас – времена,
вы и мы из того же…

Хватайся за лапу стиха,
ты падаешь в пропасть будней!
Спасения ниточки скудны…
Давай помогу, одному будет трудно,
хватайся за лапу стиха!
В бездонной дыре аритмичного мира
вниз падают фразы – сухие просвиры,
и скромно молчат тихих мыслей мортиры…
Хватайся за лапу стиха!

Взял из головы шар,
и это была мысль,
полетела пыль
ввысь.
У меня объявился дар:
из имён пустот,
презрев народа
лёд,
выковать стихов жар.

Тлей жарче! жги! вставай дымами!
бей искрами! танцуй огнём!
Вокруг стоит толпа (столбами),
внимающая играм языком.

Они застыли в изумленьи.
Не ошибись: восторг уйдёт, —
твои умильные кривлянья
стихия времени затрёт!

Невелика цена ошибки:
тебя забудут. Зря искрил…
И похоронною улыбкой,
утонет пепел в море рыл…

Слева мальчики, справа девочки
бьют мужскою, давят женскою
сталью лирики
уши
бедные;
многоухою торчу веточкой
симулирую боль вселенскую;
голова листом, кожа бледная…

Стих свистит, пыхтит, притянул невроз —
продырявил мозг скорый паровоз…
Паровоз летит из дупла да в пень,
я за мысль держусь, как за поручень:
«Ах, быстры стихи – «Стрелы» встречные,
ну, а я не спешу, —
люблю вечное.

Не поэт —
писец.
Не полёт —
п…ц,
как ворона битая
голова побритая…

В такт неточным рифмам
да распитым литрам
расклешенная рожа
гладь белую тревожит
сгребая пыль слогов
лопатами зрачков.
И шаловливой стаей
раскрашенная заумь
стремительно слетает
с зазубренного края
клинка ума.
Рука-чума
корявит строем строки…

Уродом однобоким
выходит новый стих —
первостепенный псих:
мастак девчонок лапать,
супец отведать лаптем,
дырявым ситом знаний
дворец воздвигнуть с краю.

И писец бурчит в меж-икание
с расстояния расставания:
«Так пишу,
как дышу».

Ну к чёрту звание поэта,
не нужно титулов, наград,
вот только б то, что было спето
согрел бы чей-то взгляд,
помчал бы рифмами галопом,
строками вымостив свой путь,
напился б смысла пьяным соком,
идеей закусил чуть-чуть,
ловил бы нежными сетями
сравнений радужную муть…
Тогда б со мной под облаками
парил бы кто-нибудь.

Троицыно воскресение метелью одуванчиков
на день рожденья Пушкина послало потепление.

Причудой мельтешения нежданным совпадением
божественность поэзии внедрялась в окружение.

Пространственность поэта зигзагом африканским
искря холмистость Псковщины томит воображение.

Арины Родионовны опустошив графинчики,
запели залихватские запевочки-припевочки.

Забыли похозяйствовать и мужики угрюмые.
Порядок лишь на кладбище, а остальное – к Пушкину.