Олеся Бельчикова - Взгляд в окно – городские хроники

Мерзнут пальцы до дрожи – лютует сквозняк в переулке,
Клонит голову сон, помогает не думать о том,
Что сегодня Сочельник, в гостиных наряжены ёлки
И уютно сидеть у горящих каминов с котом,
Теребя шалопая, шутя, за велюровым ушком,
Чтоб мурчал от души, новогодним псалмам в унисон…
Рядом режет индейку такая родная старушка…
– Баба, баба!!! – кричу, но напрасно, рассеялся сон…
Обнимаю за шею блохастую Бульку – дворняжку,
Разделяя крупицы тепла как всегда на двоих…
Мне однажды монашка читала рассказ про бродяжку,
Что увидела сказку в сгорающих спичках своих…
На холодной кровати в районном убогом приюте,
Так мечтала о том, что в огнях бы увидела я:
Как расту, выпускной, первый курс – я учусь в институте,
Ну а рядом – друзья, ну а может быть, даже – семья…
Видно, Бог не услышал неловкой молитвы девчонки,
Из приюта сбежала, живу где придётся теперь;
И подружка моя – лишь облезлая та собачонка,
Что делила со мной эти годы нужды и потерь.
В переулке пустом возле заднего входа отеля,
Где в честь праздника вынесет повар объедки для нас,
Я поджечь зубочистки, картон и салфетки хотела,
Чтоб продлить свою сказку о доме хотя бы на час.
Не волнуйся, читатель, судьба моя будет иною,
Чем у девочки бедной из сказки с печальным концом…
Я сумею согреться и в снах снова стану собою —
Как на фото, где я возле мамы и рядом с отцом…
Переулок холодный… Но это пока с непривычки.
Заработала денег (почистила снег во дворе)
И купила на все тюбик клея и три пачки спичек,
Чтобы сказки свои до конца досмотреть в январе…

В дискотечном дыму на окраинах дальних танцполов,
Где в неоне на лицах виднеется скрытая суть,
Ты танцуешь свой «вальс», начиная его с рок-н-ролла,
Забывая движенья и просто плетя что-нибудь.
Изощряясь в толпе, ненарочно толкаешь блондинок,
Оценив по достоинству их непростой макияж,
Ты спасаешь себя от обыденности невидимок,
Отправляясь в неон, в полуночный запойный вояж.
Ты привыкла на ужин съедать пустоту из тарелок,
ПОтом пахнущий воздух танцпола – ну чем не еда…
Днем ты просто юрист, совершающий тысячи сделок,
Ну а вечером – прима, танцующая в никуда.
Почему ты одна в клубных норах гуляешь без пары,
Где забыла свой клатч, почему не уедешь домой?
На уставшем лице – на остатках морского загара,
Чертит ночь предложения – как провести выходной.
Сев за руль, утомившись, как будто прожИв лет двенадцать,
Ты заснешь, чтобы видеть напрасно в иллюзиях снов
Вальс вдвоем, и вам снова опять по шестнадцать
И вы пишете танцем банальное слово «Любовь»
На паркете танцкласса в центральном дворце пионеров.
Ты – в лиловом боа, он – как денди с Бродвея одет,
Курит «Winston под виски на зависть твоим кавалерам
И вручает билеты в партер на премьерный балет…
Утро серою дымкой укроет от жизни машину;
Предрассветный туман, проникая украдкой в окно,
Потревожит небрежно заснувшую клубную приму,
Что ночами «вальсирует» для возвращения снов.

Цыгане табор (там у речки самой)
Вчера разбили. Город будто ждал
Того момента, когда дочка с мамой
Отправятся на Западный Вокзал,
Присядут на разобранном бордюре
(Готовы к Евро, что еще сказать).
Цыганка-дочь в наряде по фигуре
И в черно-черном всем цыганка-мать..
Народ слетелся, громко обсуждая,
Кидаясь на цыганок сворой псов,
Крича, к себе патрульных подзывая,
Ругаясь матом сотней голосов.
И чтоб немного разрядить накал,
Один парнишка, ехавший в Снежное,
Ткнул пальцем в двух дончанок и сказал:
« Чем не цыганки? Это что такое?
Зачем надели юбки до земли,
Вплели в косУ цветы и краскам рады,
Чем не цыганки? Ими быть могли,
Хоть ездите на «Ford», напялив «Prada »».
Но! Получил шутник в ответ отпор,
Повесив нос к маршрутке побежал,
А дамы все кричали, что позор,
Как можно, мы богема, кто не знал….
Цыганка-дочь, привстав слегка с бордюра,
Прикрыв собой расстроенную мать,
Сказала: «Ты Богема – дура,
Ты рот закрой, раз нечего сказать,
Садись в авто, езжай скорей домой,
Накрой на стол, притом семейный ужин,
Побудь с детьми, ведь нынче выходной,
Фильм посмотри и приласкайся к мужу…
А нам идти неведомо куда,
Дорогой жить, блюсти ее устои,
Менять дома, вокзалы, города.
А ты кричишь… Да это все пустое… »
Народ умолк, пришлось уехать дуре
(Ну той – Богеме, можно так сказать).
Ушла цыганка – в платье по фигуре,
Ведя под руку в черно-черном мать…

– Розы!!! Розы берем..
Каждый день четким речитативом
Выдаю как пароль, заходящим в киоск ко мне…
Я цветы продаю – одиноким, влюбленным, счастливым,
Чтоб напомнить клиентам о яркой, душистой весне…
А вокруг – никого, только Олька соседка и Людка,
Конкурентки по бизнесу, ну а по жизни – друзья…
Подъезжает авто, мы стоим – будто три проститутки:
– Розы… Розы берем!
Но иначе работать нельзя…
Помню в детстве мечтала, что вырасту доброю феей,
Буду жить на лугу, без особых проблем и забот….
И теперь иногда, разбирая соцветия камелий,
Я мечтаю об эльфе, который меня увезет
От вазонов с водой и пушистых комочков мимозы,
От хозяйки-зануды, что рада любому рублю,
От заученных фраз:
– Розы, розы, свежайшие розы…
От цветов и букетов. Я больше цветы не люблю.
Эти розы всего лишь надежды в сухой заморозке,
На которых флористы фиксируют цвет и сорта….
Это кладбище грез – пять квадратов простого киоска…
– Розы… Розы, кому?
(в каждой розе погибла мечта)…
– Покупайте скорей… Больше трех – хорошо уступаю…
Дарит бонусом солнце за смену халявный загар…
Я в киоске своем год за годом беспечно летаю
Старой феей цветов, продающей подвявший товар…

На азовском гниющем, забитом туристами пляже
По маршруту от мая до ветреного сентября
Он бредет целый день в непонятном пугающем раже —
Пожилой человек навсегда потерявший себя.
Под ногами песок – личный путь старика на Голгофу,
Проходить свой маршрут для него наказание и рок.
Он – в аду, он в беде, он как будто попал в катастрофу,
Продавая туристам укрАинский здесь пирожок…
Ну а дома жена жарит впрок единицы товара,
Выдавая ему новый ящик как новый обет,
Он несет тяжкий крест – пирожки (прямо с пылу и с жару).