Дарья Малёжина - Вечный встречный. Стихи

Ваниль.
Я очень люблю этот запах,
Пускай сама пряность терпка.
Иду, словно кошка
На мягких лапах,
Я здесь незнакомка пока.
Иду на свиданье с тенью,
Лишь с сущностью,
Сладостью N.
Оно тоже любит ваниль,
Несомненно,
Не терпит N
Четырёх стен.
Нет, нет, не клаустрофобия,
Ему просто невмоготу
Сидеть вечно дома,
Ему б свежий воздух,
Я N в летний парк отведу.
Сольётся всё:
Мысли, слова, краски, звуки,
Я выведу N на прогулку.
А запах ванили
Пускай хранят руки.
А мы вперёд-по переулкам!

Растеклась как мороженое
выметайте меня я тебя вижу но не слышу
Не могу почувствовать
Не посочувствовать
Ты на фото
Резко кто-то одёрнет
Не обернусь
Останусь
Моя струна поёт
Пронзительно
Я вернусь
Когда-то
Прошлые сны устарели
В заплатах
полосатых
Не надо
Не будут рады
Те, ради кого я здесь стою
И едва моргаю
я тебя не спасу
Я себе помогаю
От безысходности
Зависли над пропастью
Не жизнь, не смерть, а что-то между
Но между чем-Бог знает
Ветер листья бросает
Ветер нас гонит прочь
Прочь, прочь
Где-то ты,
Где-то я.
Уйти не в мочь.

Снова пятница. Пятница в магнитофоне.
Свитер растамана. Ночь шоколадница
Снова в пустоту, снова с высоты, снова, снова я не ты, джа, джа, джа…
Солнце в глазах, а за окном слякоть.
На каблуках вниз п-р-о-с-к-а-л-ь-з-ы-в-а-я
Мрачный переулок.
Смеяться ли, плакать?
Без поцелуев, без… разгулом
Кидаюсь в любовь. Странно.
Огни телеэкрана…
Мщу за то, чего не было
Набело-набело, мне бы ли, мне бы ли?
Оу, оу, оу, сохраню тебя
Хотя бы в ящике стола
на бумаге у-л-ы-б-а-ю-щ-и-м-с-я.
Научи меня радоваться и признай себя
Н-е-д-о-п-о-н-и-м-а-ю-щ-и-м
Себя ли, надо ли
Слова говорить и нарезать, чтоб летели по ветру
Ножницами каждому в окна
Или же в ока
И улица размокла.
Зачем?…

В моей системе ценностей нет слёз
И пепла затухающей любви.
Я выбор делала, он был не так-то прост,
А было так, что были только Вы,
Рецепторы в инертном состоянии
И сердца разухабистые рвы
И мысль – не всё решает расстояние…

Не выдержит сердце постельный режим —
Бежим!
В игнор отправляется каждый вопрос —
Adios!
Есть тут кто живой? Я б от мёртвых всех душ —
В глушь!
Как ты не заметил? Глянь, прямо на нас —
Глонасс!

Я официально заявляю,
Что с этого дня
Меня будет сводить с ума каждое слово,
Слетающее с твоих уст.
И заверить хочу,
Что не запатентуют панацею,
Призванную привести меня в подобие чувств.

Волосы свои спустила
Палантином я на грудь,
Во мне сердце из винила,
Только вот не в этом суть.
Во мне дым без никотина,
Почерк мой – шпионско-странный,
Альбинос без меланина,
Запах – терпко-пьяно-пряный,
Шаг – уверенно-кошачий,
Руки – финские ножи,
Я твой белый лёд горячий,
Да не бойся, подержи!

Здравствуй, мама,
Столько лет
Вижу я киношный сон.
Томик Ницше на столе,
Он читает – не влюблён.
Просит сигарету и
Кольцами влачится дым.
Мама, знаешь, каждый раз
Я хочу быть вместе с ним.
Столько пыли, шелухи —
Знаешь, глупые журналы…
Покоробила статья:
«Ницше прожил очень мало».
Мама, мальчик в моих снах
Так загадочно-коварен.
Даже если я прельщу —
Всё равно берёт обманом.

Слышишь, мама,
Мне приснился
Неудачник – лицедей.
Я не роюсь в жёлтой прессе —
Ницше не любил людей.

Нас лишь двое – без имени, страха, упрёка,
И мы свыше ждём знак, просчитав,
Сколько же нам осталось.
Засыпьте меня нафталином: здесь крайне лишней была б подоплёка,
Всё равно на сны непохожа весна только самую малость.
А душа? А душа по зиме всё так же скорбит,
И совсем ерунда – просто с мыслей взять и сбить меня,
Это небо всё знает, потому так протяжно молчит,
Самолёта неровно зашитое белою нитью.

Ожог нервных окончаний
Был сымпровизирован жёстко.
Я говорила, твои тени молчали