Тамара Квитко - Вокруг солнца

Венцы тиранов и гербы вельмож.

Не ветреною я была, поверь.

Под магией любви, быть может.

Твоё мне сердце не открыло дверь

(Мы были так с тобой не схожи),

Но как увидела тебя,

Как будто молния пронзила

И Эрос пролетел трубя,

Его стрелу я от себя сокрыла,

Испуганно вскричала: «Нет!

Он слишком молод и прекрасен!» —

Сомнением поставив крест,

И сразу стал ты не опасен.

Секунда всё решила дело —

Моё лишь сердце заболело.

Дождь чертит штрихами узор —

Разводы, капли, пунктир,

Сужая для глаз обзор,

По лужам устроив тир;

Целует камни, траву,

Цветы дороги, дома,

Машины, кусты, листву,

Страстью сводя с ума,

Выказав буйство сил

Стихии – размах, величье.

Так же вчера он лил —

Заметишь вряд ли различье.

Дождь гасит и гасит желанья —

Лени моей оправданье.

На исходе сил затмение сознанья —

Слабостью и пеленой в глазах.

Говоришь: «Последнее свиданье».

Как мне пережить позор и страх?

Что случилось? От чего прощанье?

Без надежды? Навсегда разрыв?

Ты давал быть верным обещанье…

Устаревший, говоришь, мотив?

Да… попалась на слова пустые,

Распустила уши – сладко пел…

И казалось: стали мы родными.

Как же изменить ты мне посмел?

Сердце, переполненное болью.

Пуповина так же рвётся с кровью.

В забытьи тумана слёз

Вдохновенной Музы страсти,

Перебором плена грёз

И бездонности напасти;

Вовлечённости орбит

Не вчерашнего круженья,

Тайны прошлого магнит

Выплывает обольщеньем,

Всем советам вопреки,

Разрывая ткань уюта.

Звёзды так же далеки,

Как прошедшего минута.

Так из глубины веков

Слышится поэтом зов.

Из тумана, неясности, тьмы

Выплывая, слово встаёт,

Вырываясь из плена тюрьмы,

Обретает бытийный полёт,

Стайку слов за собой увлекая,

Описаньем заботясь предмета,

На губах появляясь и тая,

Отделяет себя от поэта.

И танцуя в ритмическом плене,

В безударном, ударном повторе,

Не бросая телесности тени,

Повествует о сущем и вздоре.

Обретает звучание слово,

Трепеща и желая повтора.

Мы друг другу отдали все лучшие годы,

Что ты хочешь теперь, дорогой, от меня?

Уплывают, грустя и трубя, пароходы,

Якорями прощально, надрывно звеня.

Жизнь – такая вещица: одни расставанья,

Не успеешь привыкнуть – дороги влекут.

Помню, как торопилась на наше свиданье

И потом охраняла покой и уют.

Так легко огорчиться от грубого слова,

Невесомость души растворится в слезах,

Но а мне и не надо даже в мыслях другого,

Ты об этом прочтешь при прощанье в глазах.

Жизнь такая вещица – одни расставанья.

Не грусти, когда скажут тебе: «До свиданья».

И вдруг беспечно позабыть

Нежнейшие младые годы

И по теченью плавно плыть,

Печаль отринув и невзгоды.

И юности не помнить плен,

Любви пленительные ласки;

Узреть в прошедшем – мрак и тлен,

Перебирая лица-маски.

Забыть, что сердцу было мило,

Дабы тоску унять в груди,

И дни за днями – мимо, мимо,

Не зная, что там впереди…

Не лучше ль, воскрешая память,

Любовь поэзией восславить?

День в разгаре, солнце жарит,

Душно, как перед дождём.

Леность часом этим правит,

Поедим и чуть вздремнём.

Нет, не сон! Преодоленье!

Мысль хоть вяло, но течёт,

День – среда, не воскресенье.

Отпуску – начала счёт.

Вдох и выдох – наслажденье,

Ветерок гуляет в травах,

Вдох и выдох – расслабленье.

Дел нет – ни больших, ни малых.

Отдыхай – раз есть возможность,

Жизни забывая сложность.

Страдая, утопая в чувствах нежных,

Мы мним: так любим мы одни.

Невыносимо. В муках странных,

В тоске свои проводим дни…

И тянутся они подобно году,

Всё делаем любви в угоду,

Подобно спичке возгораясь,

Безумной страстию горя,

Готовы на любую крайность,

Способны умереть зазря.

Любовь для нас – всего дороже,

Но что, скажи, нам делать, Боже,

Когда любовь вдруг отпускает

И чары сердце отпускают?

Кто жаждет славы, кто – богатства,

Иной – воздвигнуть храм души,

Другой мечтает о союзе братства,

А третий – жизнь прожить в тиши.

Задумал кто-то жить лет двести,

Другая – в космос полететь,

Поэт – о нем чтоб разлетелись вести,

Певец – все арии пропеть.

Что, милый друг, желаешь ты —

Великой тайной остается,

Не слышишь ты как сердце бьется,

Моей не ведаешь мечты.

Она же – боле чем проста:

Любимой быть – моя мечта.

Бывает откровение явленно —

Услышите в тиши так пенье птиц…

Так схимник прерывал свое моленье,

Перед иконой падая смиренно ниц;

Монах так в келье застывал, немея,

Так страждущий к святыне припадал,

Так небосвод, после дождя светлея,

Крестом светлел сквозь туч провал…

Ребенок после слёз так засмеётся,

Доверчиво за шею вас обняв,

Так нежно греет утреннее солнце,

Спокойствие, уверенность придав.

И вдруг откроется средь тьмы – иное,

Всего на миг, но не дает покоя.

В сплетенье слов, молений, мнений,

Скупых желаний и стремлений,

Игрушкой, куклой дорогой

Любить готовой, стать женой,

От книг, прочитанных в ночи

(Картонные к сердцам ключи),

Не различая – правда, ложь,

Ты неосознанно живёшь —

Не веришь в принца на коне,

И, над любовью насмехаясь,

Надежды строишь по весне,

В грехах перед иконой каясь.

«Вот если б стать его женой», —

Мечтаешь по пути домой.

Жизнь требует решений, действий,

а не аморфных рассуждений.

В разнообразье мыслей, версий

и остроте суждений, мнений

глас истины смиренно тонет,

ни ум, ни сердце не затронет;

и жизни пиром правит Яго

в обличье женщины иль друга