Костя Козаков - Городской романс

Но на кой мне эта заграница?
Я по-ихнему со школы ни бум-бум.
Под березами люблю напиться
И шататься пьяным наобум.

Я ведь, люди, местный забулдыга,
Но в душе, как видимо, поэт.
Лучший друг, товарищ – это книга,
Когда выпить пива денег нет…

Вот тогда читаю всё запоем:
И фантастику, и даже про войну.
С книгами хожу, как под конвоем,
Но ночами вою с горя на луну…

Есть еще, конечно, перегибам
В нашей жизни место там и тут…
Но зачем стремиться мне к Карибам,
Если водку рядом продают?!

И когда получка – я балдею,
Загудев в гусарском кураже.
Я люблю страну свою – Рассею.
Патриот я с задом в неглиже.

Мне жена подкинула подлянку:
Укатила на хрен в США.
Не покину я свою делянку,
Даже если счастья – ни шиша.

На площадках возле школ
Узбеки рубятся ордою в волейбол.
А наши квасят рядом алкаши
И зубоскалят громко от души.
Но в этом есть сюжет немалый:
Сама тут жизнь играет в вышибалы.

Лету, похоже, приходит каюк.
Скоро потянутся птицы на юг.
Школьники будут шуметь на линейке.
В парке намокнут резные скамейки.
Рыжие листья на память о лете
Будут валиться, как спам в интернете.
Осень – печальное время разлук…
Лету, похоже, приходит каюк.

Как печаль моя, горькая тоже
На прожилках подбитой губы
Кровь, которую видит прохожий —
И ускорится в темпе ходьбы.
Я, напротив, сижу без движений
И уже не спешу никуда…
А столица гудит: песнопений
Всюду звуки. Справляет года
Этот город, не верящий слезам,
Для меня он навеки родной.
Пью «Столичную». Местным наркозом
Именую её я, хмельной…

Осень рыжая, гнедая
По проспектам, мостовым
Бродит чуточку хмельная,
В ожиданье долгих зим

Мы порой бываем хмуры.
Осень с нами заодно
На скамейке у скульптуры
Пьет крепленое вино…

«Осень рыжая, гнедая,
До чего ты хороша!» —
Голосит во тьме, рыдая,
Полупьяная душа…

И в осенний сумрак ночи
Отзывается на крик:
«Жди меня, но только очень.
Я вернусь к тебе, мужик».

Осень рыжая, гнедая
По проспектам, мостовым
Бродит чуточку хмельная,
Стелет людям золотым…

На погосте ли схоронят
Или бог весть знает как?
Там, где ветер ночью стонет,
Чернотой пугает мрак.

Будет крест ли над могилой
Или только в свете звезд
Лишь мелодией постылой
Громыхать над трупом мост?

Будет осень в одиночку
На поминках слезы лить
Или все же в эту ночку
Кто-то станет голосить?

Мне неведомо – так что же,
Пусть надежда не умрет,
Что какой-нибудь прохожий
Мою песню напоет…

Я живу в достатке, между прочим,
Есть что кушать, выпить тоже есть.
Только вот ночами больно очень,
От тоски на стенку хочется залезть.

Сам себя все время утешаю:
Все пройдет, и жизни этой ложь.
Но тоска, подобная лишаю,
На душе, как будто в ране острый нож.

И куда бы ни пришел с похмелья,
Слышу я тоски моей напев:
Где вы, годы, полные веселья?
Все сменял на даму сердца масти треф.

Грустно мне, печально, одиноко.
Бита карта трепетной любви…
Укатила дама треф далёко,
Не вернется больше, как ты ни зови.

Я живу в достатке, между прочим,
Есть что кушать, выпить тоже есть.
Только вот ночами больно очень,
От тоски на стенку хочется залезть.

Я погиб, пропал навеки.
Нет спасенья мне ни в чем.
И лекарства нет в аптеке
От любви мне. Под дождем
Я брожу, подняв повыше
Воротник плаща, а ты
Спишь, наверно, и не слышишь,
Как зову из темноты…
Я зову тебя, но толку
Мало в этом все равно.
Вою я, подобно волку,
На закрытое окно…
Я брожу один кругами
(Впереди еще зима).
Ты – в халате со слонами —
Навсегда свела с ума…

Осень медленно хромает,
Осыпается листвой.