Евгений Дергалин - Вся эта жизнь

А не такие ли мы с вами?
Хотя прошло почти сто лет.
Мы видим даже за словами,
Душою созданный портрет.

Никто не знает, неизвестно.
Зачем всё хочется понять?
Уж перемены повсеместно
И невозможно боль унять.

И вера в диво, нам не в диво.
Вновь церкви, вновь колокола.
Всё возродилось, забродило,
Но коршун распластал крыла.

Всё, всё в ней противоречиво.
И высший смысл, возможно, в том.
Понять, как рЯдится игриво
Зло под добро одним лицом.

Иголок море под ногами
И почва мягкая хрустит.
Природа русская, родная!
Как сердце светлое стучит!

С вершинок сосен неба нежность.
Фигурных шишек маскарад.
А воздух сладок до безумья!
С чего бы счастье? Но я рад!

Сквозь дождик солнце —
Эка прелесть!
И радуг несколько с небес!
Я только что бродил угрюмый,
Но вот воспрянул и воскрес!

Предательством я душу не морочил.
Не допустил нечистого к себе.
Я честь свою ничем не опорочил.
Не за столом с царями, я в толпе.

Завидуйте теперь, маститые поэты!
Шальной свободе, радости моей!
Цари пера и рифм апологеты,
Всезнающие львы причуды наших дней.

Мне не нужна прогнившая богема.
Мне титул ни к чему и тиражи.
Мне ни к чему их вечная дилемма,
Не надо жить под липким гнётом лжи.

Одна есть цель достойная служенья.
Она мне оправданье, мой удел.
Я в истине подвержен поклоненью.
И только здесь оправдан беспредел.

Сверкают молнии, слышны раскаты грома,
А дробь дождя стучит в стекло окна.
И повод есть, чтобы остаться дома.
Ликует дождь, искусный мастер сна.

В окно моё вплывает чудный воздух.
И оживает грустная душа.
А небеса расплёскивают воду
И струи льют по крышам не спеша.

Я выхожу под тёплый, летний ливень.
Иголки падают на руки и лицо.
Я снова и беспечен и наивен.
И чувств закованных рассыпалось кольцо.

Вселенная торжественна и звучна!
Жизнь побеждает, как вода течёт.
Я с ней в гармонии, моя душа созвучна.
И к ветру и дождю меня влечёт.

Узор реки в зелёных берегах
Тускнеет в одеяньи ночи.
И ты была и даже не в мечтах,
Но одиночество мне сердце точит.
Ты где-то там, в волненьи чистых вод.
Что в камни бьются, пенятся и плещут.
И замедляясь в монотонный ход
И затихая, снова вдруг трепещут.
Из шёлка ночь и тает в небе глянец.
Закат, укрывшийся цветастой пеленой,
На черном остаётся лишь румянец.
И тени каждые мне чудятся тобой.
Здесь нет мужчин и женщин ни одной.
Здесь всё погасло, словно песни эхо.
А ты была такою заводной
Без грани меж рыданием и смехом.

Попробуй не солгать, добру не повредив.
Попробуй вытащить из хаоса зерно.
В сплетеньи истин, клеветы и слухов
Любому затеряться, ох! Не мудрено!

Как много ликов истины вселенской.
И сколько в людях яда может быть!
О, этот беспредельный, вечный вздор,
Стремящийся убить желанье жить…

Оно правдиво или тоже лживо?
Смешное полудетское лицо…
Но сердце растревожено моё.
А взгляд мой наливается свинцом.

И кажется гниенье бесконечно.
Мне может сердце боль моя убьёт.
Да, слышал я, что знанье для печали.
Но мудрость помогает и зовёт.

Попробуй не солгать, добру не повредив.
Попробуй вытащить из хаоса зерно.
В сплетеньи истин, клеветы и слухов
Любому затеряться, ох! Не мудрено!

Бескрайность неба, сена ароматы.
На солнце разомлевшая земля.
И мы с тобой совсем не виноваты,
Что влаги с неба жаждут тополя.

Телеги скрип и ровный цокот громкий.
И вой слепней, птенцов тревожный писк.
Ты на стогу у самой его кромки,
А в небесах расплавлен солнца диск.

Порывы ветра развевают гриву.
И листьев шелест волнами плывёт.
Я обожаю над рекою иву
И женщину люблю, что здесь живёт.

Я словно шелест слышу —
Заря огнём играет.
Играет краснопёрая,
Блистая, расцветает.

Деревья все осыпала
Чудесными рубинами
И глаз теплом касается,
Как ласками невинными.

Весёлой розой вспенила
Над полем зеленевшим
И садом зачирикавшим
И словно бы запевшим.

Темнеют кручи дымные,
Темнеют туч невиданных,
С невиданною гривою,
Каймою жёлто выжженых.

В саду тюльпаны красные
Лучей зардевших пламя.
Морщины луж зеркальных
Колеблются ветрами.

По осени ромашки зацвели,
Ожили от безумия жары
На плитах каменеющей земли.
Летают птицы, мухи, комары.

На золоте истаявшего лета,
В багрянце засыхающей листвы,
На красках увядания согреты
Ромашки, среди зелени травы.

Шуршит листва, но нет совсем унынья.
Почти, что умерло и вновь живёт.
И птицы снова распрямляют крылья,
Продолжился отложенный полёт.

Зимой России лёд не смерть, не наказанье.
И страшный жар совсем ещё не смерть.
Смирение сильней лихих злодейств познанья.
Мы там, где небо. Где земля и твердь.

Такую ночь в ладони можно брать.
И запахи насквозь пронзили тело.
В ночи твой локоть трудно отыскать
Прижались нежно, робко, неумело.

Прекрасной девушки, летящий силуэт.
Такое чудо нежное и счастье.
Любви старинный, тихий, нежный менуэт.
Какая чепуха, что хладное ненастье!

Её ладони я держу в своих.
И трепетное чувствую волненье.
Весь этот мир устроен для двоих
К прекрасному мгновенью откровенье.

Из тьмы внезапно хлещут больно ветки.
И ямы с кочками…, смешно назло.
А к месту ствол упавшей вишни, ветхий.
Любимой взгляд, объятия тепло.

Невидимых цветов нестойкий запах чистый.
Из сада прилетает, что напротив.
Закутал мрак, как в кокон бархатистый
От глаз невинность душ, что у невинной плоти.