Алена Диброва - Парапет. Книга стихов

Я бы хотела любить тебя, скажем, вечно,
Если такое возможно, конечно, здесь.
Домашнее счастье пахнет варёной гречкой,
Дикое счастье в глазах вызывает резь.
И для обоих немного ведь нужно, только
Помнить о том, что ты успеваешь жить,
О том, что шагаешь не поперёк, а вдоль по
Дороге, которая перед тобой лежит.

Этот южный, упрямый город
Сыплет пылью сильней, чем снегом,
Руки ветра кладёт под ворот,
Не пускает в себя с разбега.
Эти улицы старых песен —
Им французский шансон пошёл бы.
Не всё прошлое – то, что плесень,
Не всё дорого, что из шёлка.
Здесь ответов не сыщешь лёгких,
Но зато он в вопросах точен,
И в движениях быстрых, ловких
Он мне нравится очень-очень.
Даже грохот его невинный
По сравнению со столицей,
Недолепленный, половинный,
Он богат на слова и лица.
На окраинах самых дальних
Не найдётся двора пустого.
Он чурается слов банальных,
Это – жизнь моего Ростова.

Это только вершина айсберга, дальше —
больше, вперёд гляди,
Нам с тобой здесь не воевать, а расти
над собой всё выше.
Не печалься, не плачь, не завидуй,
не брезгуй и не суди.
Наша радость имеет вкус недозрелых
июньских вишен.
Дней конвейер мешает молчать
и спокойно, логично мыслить,
Впрочем, проще не думать, ссылаясь,
что всё мешает.
В проигравшие только сам в полной
власти себя зачислить,
Своё счастье лишь сам человек создаёт
и себя же его лишает.
Неслучайно вес то, что с тобой
происходит – действуй.
Только смелым покорны вершины п суть
известна.
Чтобы смысл найти нет единого чудо —
средства.
Важно просто у меть оставаться с собою
честным.

Не есть, не спать, не думать о сюжете,
В ореховых глазах ловить закат,
Сжимать тебя записочкой в манжете,
И чувства кипой складывать под кат.
Дрожать в присутствии, в отсутствии
дрожать,
Ловить глубокий аромат солёной кожи,
Себя до точки верхней болевой дожать.
Я ртом хватаю воздух и, похоже,
Что разум отказал мне в разговоре.
Ключица, шея, скулы и виски —
Моё неслыханное счастье. Или горе?
Я падаю в зыбучие пески.

Гни в себе палача, несгибаемую
железку,
Докрасна раскаляя,
Стекая металлом в печь.
Распрями паруса, натяни
до предела леску,
Ты сумеешь, ты знаешь,
Что игры дороже свеч
Стоят даже тогда, когда свечи
стекают воском
На ладони и пальцы,
И кружится голова.
Собираешь холсты из десятка
скупых набросков,
Ищешь выход и суть,
А находишь слова, слова…

Дурманящий запах акации
По городу льётся рекой.
Так хочется просто остаться и
Продолжиться новой строкой,
Пройти сквозь ушко игольное,
Понять, что привычка есть
Добро. Оно краеугольное
Как вежливость или честь.
Асфальт или дворик
брусчаточный,
Плюс тридцать или плюс семь,
Не действует принцип
остаточный,
Я здесь навсегда. Насовсем.

Вот бы каши гречневой
Или ячневой.
Стать на миг бы вечною
Или зрячею.
Вот бы щей со свёклою,
Со сметаною.
Все мы нынче блёклые,
Все усталые.
Топчем мир бессмысленно
И бессовестно,
На суке ' повисли мы —
Падать боязно.
Кто-то уж на дне,
Кто – на лодочке.
Вот бы каши мне…
Или водочки.

Так мало прожито, а устаю, как старый
И обращение на «вы» все чаще слышу.
В себя вливаю, как в пустую тару
Всю ностальгию, что мне в спину дышит.
Так много прожито, но время ничему
Почти ещё меня не научило.
Я в этом не стремлюсь помочь ему,
Выходит, сам желаю, чтоб горчило
Так ярко прожито, а тусклая внутри
Горит лампада, осветив едва ли
Ту жизнь, где год идёт за три,
И в замке там теснее, чем в подвале.
Так мирно прожито, но звуки канонад
Доносятся, откуда их не ждали.
Они летят всё выше, выше над
Потерями, что их самих рождали.
Так мерно прожито, но рваный сердца стук
Мне сообщает приближенье битвы
С самим собой, что был себе нс друг,
Игрушку сделав из опасной бритвы.
Так просто прожито, но пафосная речь,
Витиеватость и чрезмерность пере —
Бороли то, что стоило беречь.
Я страшно одинок но общей мере.

Так славно прожито, и никаких счетов
Ни к жизни, ни к правительству, ни к Богу.
Потом когда-нибудь я стану сам готов
Понять, что счастье в том, что понемногу.

Время пятится назад,
Время скроет все мотивы.
Сам потом не будешь рад
От такой вот перспективы —
Не расстроен, не убит,
Не печален даже малость,
Сам же раскрошил о быт
Всю свою любовь и жалость.
Исчезающий момент
Не поймаешь, так уж вышло,
Сам возвёл на постамент
Тот закон, что словно дышло.
Неслучаен мой рассказ,
Запиши его дословно.
Я прощу. На этот раз
Наказание условно.

Выхожу из игры. Раз не пойман —
то вором не кличут.
До последней поры я был юн, а теперь
обезличен.
Я был пьян и любил для того, чтоб
не чувствовать боли,
Но вот час мой пробил и теперь я остался
без воли.
Расскажи мне о тех, кто умеет любить
безвозмездно,
Кто один против всех, кто не прожил
ни дня бесполезно,
Кто не просит взамен ничего, даже
просто удачи,
Кто не ждёт перемен, а сам лично решает
задачи.
Чёрта с два я силен. Я пассивен стал
и нелогичен.
Не забыт, не влюблён, ограничен
и неорганичен.
Лишь бы только успеть рассказать, чтобы
кто-нибудь понял,
Зубы сжав, дотерпеть и прожить до конца
без агоний.

Земля уходит из-под ног,
И сердцу тесно.
Пролог? Эпиграф? Эпилог?
Мне неизвестно.
Буравит серостью апрель
При плюс двенадцать,
Ты просто выдохни, согрей
Дыханьем танца
Твоих опущенных ресниц
И рук уютных,
Ты просто радугой приснись,
Хотя б минутной.
Банальных мыслей передоз,
Лишь в ней опора.
Ни правильных стихов, ни проз,
И вряд ли скоро.
Кастет заточен, голос сел,
Кричу без крика.
Меня бояться стали все —
Такого фрика.
Сама себе кажусь уже́
Анахронизмом,
Не модно – душу неглиже,
Нужна харизма.
Слоятся смыслы букв и строк,
Мой старый демон
Рад сжать невидимый курок,
Да только где он?
И что не так? Откуда боль?
Кто даст ответы?
Как научиться быть собой?
И где ты? Где ты?
Ищу, себя героем мня,
Как будто Зорро.
Ты лучше и честней меня,
Но иллюзорна.

В моём возрасте, говорят, не положено
уставать,
Жаловаться на жизнь и мучаться
от недосыпа.
Я не научилась ещё вовремя остывать —
Злюсь, столбенею и спорю с толпой
до хрипа.
Мне до сих пор прощенья просить неловко
И даже трудно просто вовремя извиниться.
Детство во мне живет лишь вкусом конфет
«Коровка»,
Я помню все даты, все песни, слова и лица.
От комплекса неполноценности плавно
иду к неврозу,
Вероятному сыну, соседским сплетням
и креслу в зале.
Осознаю́, опять я беспочвенно встала
в позу,
А вы мне даже слова, собственно.
не сказали.