Сергей Жучков - Сердце Руси

Владимир – город наш былинный,
Стоит среди семи холмов,
Сверкая бликами старинных
Золотоносных куполов.

Скажи нам, в чем твоя загадка?
В чем обаяния секрет?
И, разобравшись по порядку,
Я дать попробую ответ.

Кем ты основан и построен?
Ведется долго этот спор.
И людям не дает покоя
Твое рожденье до сих пор.

Был Мономах великим князем.
Свое он имя граду дал.
Но стал Владимир старше сразу,
Когда вопрос иначе встал.

И в жизнь тебе открыл дорогу
Владимир, прозванный Святым.
А ты, окрепнув понемногу,
При Мономахе стал иным.

Врагов удерживая силой,
Пугая доблестью своей,
Ты щедрым делался и милым,
Для тех, в ком видел ты друзей.

Всегда держал открыто двери
Для всех людей из разных стран…
А может был, на самом деле,
Ты, град, владением мерян?

И было все гораздо раньше,
Чем те Владимиры пришли?
Тогда, когда на мерь напавши,
Варяги смерть свою нашли.

А может ты еще древнее?
Но, впрочем, ведь не в этом суть.
Давайте вспомним, поскорее,
До наших дней, твой славный путь.

Во времена раздоров княжьих,
Чтоб кровь славянскую не лить,
Пытался ты, и неоднажды,
Святую Русь объединить.

Дряхлел все больше древний Киев-
Престол прославленных отцов.
Кичилась спесью и гордыней
Проматерь русских городов.

Пусть Киев был еще столицей,
Но, озарив надеждой взор,
На север обращались лица,
На наш Владимирский простор.

Здесь все светлей, надежней, крепче.
Для сердца и души покой.
Здесь, развернув свободно плечи,
Идти мог пахарь за сохой.

Не опасаясь быть убитым
Под градом половецких стрел.
Так, под надежною защитой,
Окреп Владимирский удел.

Поднялся город златоглавый,
Связав торговые пути.
И вот, за силу, доблесть, славу,
Тебя столицей нарекли.

Да мог ли кто сравниться разве
По красоте (уж коль судить),
С тобой – Владимиром на Клязьме…
Здесь, только здесь столице быть!

Я – не охотник пересказов,
(В науках школьных все сильны),

Чтоб повторять однообразно
Для вас историю страны.

Но, все ж одно хочу напомнить,
Как в те, далекие года,
Вставали в приграничных поймах
Сторожевые города.

И, среди них, совсем безвестный,
Приметный для чужих едва,
Но ставший позже всем известным
Под славным именем – Москва.

А время мчится неизменно.
Владимир, больно вспоминать,
Как на твои взбиралась стены
Монголов сумрачная рать.

И лег кровавый снег на Сити,
И свет померк, и ночь пришла.
Но, все ж внимательней взгляните-
В твоей земле заря взошла.

И, глядя вдаль веков без страха,
Взрастив столицу наших дней,
Вручил ты шапку Мономаха
Любимой дочери своей.

Коль ты – отец Москвы стоглавой,
Москва – Отчизны нашей мать,
России дедушкой, по праву,
Владимир надо называть.

Устало отойдя в сторонку,
Как старый и премудрый дед,
Мог незаметно, потихоньку,
Дать свой отеческий совет.

Дочь поддержать, не дав споткнуться.
Помочь, избавив от беды,
Когда старались повернуться,
На Русь враждебные следы.

Спасая все во время смуты,
Гася лихих пожаров вал,
Ты сам, раздетый и разутый,
Все для победы отдавал.

И вновь стоял, потупясь скромно,
За годом год, за веком век.
А над страной твоей огромной
Вершило время быстрый бег.

Шли годы чинной чередою.
И сколько славных сыновей
Сверкало яркою звездою
В седой истории твоей.
Известные то были люди,
Но, чтобы их не обижать,
Коль, вдруг, кого-то позабуду,
Не буду всех перечислять.

Восходит солнце из-за леса
Над древнерусской стороной.
А ты становишься прелестней
И краше – город мой родной.

Сегодня, возродившись снова,
Но не утративши лица,
Ты стал алмазом Золотого
Неповторимого кольца.

По-прежнему любим и дорог
Для всех, кого не опроси,
Живи и славься русский город!
Цвети, жемчужина Руси!

Воздух хрипло вдыхая грудью,
Умирал монах в Городце.
И молились русские люди
О монахе, как об отце.
«Боже, дай ему дней поболе.
Дай здоровья на много лет».
Слезы горя и слезы боли
За молитвой катились вслед.
«Покидаешь зачем нас, отче?
Кто ж сумеет Русь защитить?
Неужели Господь не хочет
За грехи русский люд простить?!
Что с тобой князь-надежа сталось?
Чем тебе белый свет стал плох?»
А монах, слегка улыбаясь,
Испускает последний вздох.
И закрылись навеки очи.
Вот он жил – как будто не жил…
С вестью страшной, чернее ночи,
Вышел митрополит Кирилл:
«Горе, горе! Поплачем дети.
Что же делать? Кого просить?
Александра уж нет на свете.
Закатилось солнце Руси».
И поник седою главою,
Опустивши крест от лица.
Огласились стоном и воем
Все окрестности Городца.
Был исполнен обряд по чину.
Шел осенний месяц ноябрь.
Так, принявший от Бога схиму,
Умер Невский – князь Александр.

Ходят тучи по небу низко.
Непогода. Морозит чуть.
До Владимира путь неблизкий.
Дольше, всемеро, скорбный путь.
Шли бояре, толпой, у гроба,
Разбивая на лужах лед.
Шли дружинники, хлеборобы.
Шел за гробом русский народ.
Люди шли и слез не скрывали,
Размесив осеннюю грязь.
И, в душе своей, вспоминали
Все, что сделал великий князь.
И о чем еще думать думу,
Если горе на всех одно.
Благородство не любит шума,
Не приемлет его оно.
Сколько есть людей – столько мыслей.
Вспоминает каждый свое.
Вспоминает о светлом, чистом.
Так рождается Житие.

«Много воев храбрых со мною.
Пусть богатством делится Русь.
Я пришел. А захочешь боя,
Выходи, если ты не трус».
Вот с такою речью спесивой
Грозный Биргер гонца прислал,
Похваляясь великой силой…
Александр, улыбаясь, встал:
«Поговорка у нас такая:
не хвались, идучи на рать.
Ни к чему похвальба пустая,
Но урок мы сумеем дать»…
Ночь. Нева корабли качает.
Видит князь – шведы крепко спят.
Вдруг, плывет ладья небольшая,
В ней святые князья стоят —
Глеб с Борисом, в красной одежде,
И гребцов покрывает мрак:
«Мы поможем тебе. Как прежде,
Русью будет разгромлен враг»…
И была жестокая сеча.
И пошли корабли на дно.
И прозванье – Невский, навечно,
Александру было дано.