Филипп Алигер - Боги Древнего Египта

То будешь оплеван!»…О, боги! Чудовищней ссор
Еще не случалось на свете… – Прогневался Ра,
Позвал к себе Шу и сказал: «Прекрати их раздор.
Не могут жить вместе – пускай живут порознь! Ветра

Свои подыми и навечно глупцов разлучи.»
Послушался Шу: взвыли смерчи, взревели шторма,
Обрушились громы, и молний сверкнули мечи!.. —
Осталась от крепких объятий одна бахрома —

Тряпье облаков, – и отпрял небосвод от земли!
Зазубрились горы, оформились материки,
Широкие реки по ним в океан потекли,
И вот уже птицы запели в садах – вопреки

Безликому Хаосу!..
Люди спустились с холма
Бен-Бен, разбрелись по долинам, освоили Нил
И стали возделывать землю и строить дома…
И всё это время в своих песнопеньях они

Без устали превозносили великих богов:
Могучего Атума-Ра и потомков его!..
Шел век золотой – то чудеснейший был из веков:
Союз меж людьми и богами достиг своего

Расцвета. – Согласно и дружно жилось им тогда.
Росла Ойкумена, не ведая дна и вершин.
От язв энтропии почти не осталось следа. —
…Засим демиург эманацию и завершил.

Превеликое множество душ, воплощений, имен
И обличий у древних богов… – Посмотрите на небо:
По широкой воздушной реке лучезарный Амон
В светоносной ладье проплывает над вотчиной Геба.

На закате ладья опускается в Царство теней,
И на мир опускается ночь… А наутро, взгляните,
Бог восхода по имени Хепри, как жук-скарабей,
Пред собою толкает пылающий шар и, в зените,

Отдает его Ра. И несет его Ра на руках
И вручает всесильному Атуму, богу заката.
Наконец засыпает бог солнца в бутоне цветка
Белоснежного лотоса – там, где родился когда-то.

Отчего ж по прошествии ночи свой вычурный цвет
Обретает заря? – Цвет утробной пролившейся крови… —
Оттого, что теленка златого рождает на свет
Достославная Нут, воплотившись в Небесной Корове. —

Мехет Урт ее имя. – А солнце, бычок золотой,
Подрастает к полудню и делится жизненной силой
С небом-матерью – вечно прекрасной, всегда молодой
И в вечернюю пору неправдоподобно красивой!

Забеременев, Нут поглощает супруга-быка,
Чтоб затем возродить его с новой чудесной зарею…
Но взгляните на это иначе: с утра в облака
Поднимается сокол Харвер и парит над землею.

Правый глаз его – Солнце, а левый – дурнушка Луна…
И в серебряной лодке Луну через небо ночное
Вместе с душами смертных, дождавшихся вечного сна,
Бог познанья и мудрости Тот перевозит в иное,

Запредельное царство…
Велик и могуществен Тот!
Голова его – ибиса, тело его – человека.
Это он изобрел геометрию, письменность, счет;
Это он покровитель наук и искуснейший лекарь;

Это он обучил нас ремеслам и магии; он
Защищает в загробном суде искушенные души…
Мы и лет не считали, покуда им не был введен
Календарь. О, лихой звездочет, книгочей и придумщик!

Сколь хитро ́и находчиво лунный и солнечный год
Поделил он на дни, как круги на сегменты: по триста
Шестьдесят для луны и для солнца. Да здравствует Тот! —
Просвещения первый маяк, справедливости пристав!

Посмотрите же, как за зарею приходит заря,
Как величествен мир! Сквозь века проплывают светила;
Торжество и гармония в сферах небесных царят.
Слава силе, которая нас в эту жизнь посвятила!

О, великие боги!.. Но что с вами сталось с тех пор,
Как велел отлучить небеса от земли Всемогущий? —
Ежеутренне Нут исполняет его приговор
И возносится ввысь. – Но от этой огромной, гнетущей

Высоты начинает кружиться у ней голова;
Тут отец ее, шустрый бог ветра, на помощь приходит:
Тело дочери держит он днем на руках, а едва
Добирается Солнечный Ра до подземных угодий,

Шу, тайком от него, опускает красавицу Нут
На земную постель, возвращая в объятия Геба…
А случается так, что и мать ее, львица Тефнут,
Помогает супругу поддерживать шаткое небо. —

К сожалению, ноша сия чересчур тяжела!
Очень скоро Тефнут устает. От усталости – плачет…
Но недаром! Ведь слезы – все те, что она пролила, —
Превратились в цветы! Так беда обернулась удачей.

…Но проведал однажды бог солнца, что Нут по ночам,
Несмотря на запрет, продолжает сожительство с мужем. —
От нахлынувшей ревности пламенный Ра осерчал,
Преисполнился злобы и всею душой занедужил! —

«Как могла ты ослушаться! Думала, я не найду
Наказания?.. – Знай же, рожать ты отныне не сможешь!
Ни единого дня я тебе не оставлю в году —
Проклинаю их все! Позабудь о супружеском ложе.»

Опаленная гневом, взмолилась несчастная Нут
О пощаде: «Мой Бог! Наказание слишком сурово!..»
Непреклонен был Ра и, лицо от нее отвернув,
Удалился; и небо окрасилось краской багровой.

«Что же делать?! – вскричала богиня, оставшись одна. —
Как мне жить, никогда уже больше детей не рожая?..»
Между тем проплывала, сияя, по небу Луна;
С нею – Тот. – Он извечно Луну до зари провожает.
Увидал он страдалицу Нут, разузнал у нее
О случившемся… – «Пóлно, слезами глаза не насилуй.
Постараюсь помочь тебе в горе великом твоем». —
«Чем ты можешь помочь? Никакая волшебная сила

Не спасет от проклятия…» – «Силы, действительно, нет.
Но смекалка и хитрость окупят бессилье с лихвою!» —
Не поверила Нут. Ничего не сказала в ответ
И, раскланявшись с Тотом, поникла опять головою.

Ну а Тот, поразмыслив, решил: коль проклятье не снять,
Нужно к проклятым солнечным дням неклейменых
добавить.
А единственным местом, где можно их было достать,
Оставалась Луна… Тот, однако же, к ней не с мольбами

Обратился, а лишь предложил – будто вскользь,
невзначай —
Поиграть с ним в сенет (то игра наподобие шашек) —
«Чем витать в облаках, нагоняя на смертных печаль,
Развлекись, позабавься! И лик твой, улыбкой украшен,

Станет ярче, чем солнечный даже!» – Прельстилась Луна,
И игра началась… – В одночасье промчались три ночи!
Не показывал силы бог мудрости, словно трудна
Эта схватка была для него; делал вид, будто хочет,

Но не может никак победить. А Луне невдомек,
Что игру эту сам же пройдошливый Тот и придумал,
Все ходы и уловки ее предугадывать мог
И, как мог, поддавался: куда же теперь я пойду, мол…

На четвертую ночь круглолицая дева сама
Предложила сыграть. Но ответил ей Тот: «Надоело!»
(А на деле-то знал, что от шашек Луна без ума,
Что она всё сильней с каждым разом сразиться хотела,